Последовавшая после официального заявления пауза должна была с точки зрения главного чекиста республики пронять партийное руководство до мозга костей, души и сердца. И это получилось. Людям не хватало воздуха.

– Мне хочется сказать, товарищи, что наши друзья из-за межи информируют нас о ситуации в Западной Белоруссии, которая по итогам советско-польской войны в 1919 – 1921 годов, отошла к Польше. На её территории еврейские партии поддерживают идею возрождения польской государственности, связывая с ней надежды на получение для евреев национальной и культурной автономии. Мне думается, для вас не секрет, что еврейские партии представлены в польском сейме. Часть из них: «Сионистская организация в Польше», «Мизрахи», «Всемирная сионистская партия труда», «Союз Израиля» вошли в состав блока национальных меньшинств Польши. Собственные избирательные списки представили «Бунд», «Еврейская народная партия в Польше», в результате чего в польском парламенте сформировалась еврейская фракция, членами которой стали – не поверите – и депутаты Западной Беларуси.

Акценты в еврейском вопросе Роман Александрович Пилляр расставил убедительно и чётко.

– Мы знаем, кто такой господин Пилсудский, – продолжил главный чекист республики. – Целью его политики являются три основных направления: восстановление Польши в исторических границах Речи Посполитой 1772 года, установление контроля над Белоруссией и внимание, – Пилляр опять поднял вверх указательный палец, – Украиной, Литвой и доминирование в Восточной Европе. Вы знаете, товарищи, что после советско-польской войны великодержавная политика польского руководства оживила деятельность еврейских партий. Они активно участвуют в выборах в еврейские гмины, городские советы, проводят агитационную политику среди своего населения, разъясняя ему программные установки.

Председатель ГПУ вышел из-за трибуны, не спеша, прошёлся вдоль стола заседаний и остановился за креслом Ивана Рыжова.

– Не обижая никого из вас, товарищи, я задаю вопрос: всё ли делается на местах, чтобы еврейский компонент не сыграл с нами злую шутку? Разберитесь! Через территориальные органы ГПУ представьте мне списки ответственных работников еврейской национальности, которые, на ваш взгляд, требуют внимания государственного политического управления. И последние, товарищи, – Пилляр снял пенсне, протёр платочком, – не ждите, когда эти списки будет составлять ГПУ.

Улыбнувшись участникам заседания, председатель ГПУ коснулся плеча Рыжова.

– Так я жду вас, Иван Павлович! До свидания, товарищи!

В кабинете Криницкого воцарилась гробовая тишина. Рассмотрение вопроса по льну прошло в вялотекущем режиме. Обсудили основные параметры посевных площадей, особенности взращивания культуры с учётом погодных условий и решили следующее заседание бюро ЦК провести с началом заготовки кормов. На том и разошлись.

Беседа один на один с товарищем Пилляром оставила у Ивана Павловича неприятные впечатления. Внешне контактный Роман Александрович встретил радушно. Распорядился секретарю принести чайку и, судя по тому, что не спешил перейти к делу, у Рыжова сложилось впечатление, что ГПУ приняло решение по еврейскому вопросу именно из-за положения дел в его Витебском округе. И скорее всего, не ошибся.

– Располагаетесь, Иван Павлович, – широким жестом Пилляр указал на кресло. Сам разместился напротив.

– Давненько не бывал у вас в Придвинье, давненько, уважаемый Иван Павлович, как процветает край?

– Работаем Роман Александрович! Сами знаете, время сейчас – день кормит год.

– Это так! Это так! Не мешают?