«Что же получается? – морщил лоб Пантелей, – партийные установки в советском обществе становятся нормой и охватывают население по классам и, с позволения сказать, привилегиям? Ясно, как Божий день, что, распространяясь на структуры исполнительной и судебной властей, она подминала под себя органы государственного управления, жизненные устои граждан. Вычленяла «бывших».

Образованное в декабре 1918 года Сибирское бюро, руководившее партийным подпольем и партизанским движением на захваченной белогвардейцами территории, из полномочного представительства ЦК партии в Сибири, превращалась в силу. Крепло! Ещё в мае 1924 года 1-я Сибирская краевая партийная конференция, заслушав отчёт о работе, высоко оценила деятельность и предложила создать новый партийный орган – Краевой комитет РКП (б) Сибири. Конференция поддержала предложение! В кратчайшие сроки в Сибирском крае была создана мощнейшая структура партийной номенклатуры, которая и становилась властью. В неё товарищ Сырцов и приглашал Погадаева. Не срослось – отказался!

Пантелей изучил систему партийной номенклатуры: жёсткую и непримиримую. В неё вошёл перечень важных должностей партийной иерархии, подлежащий специальному учёту. Этот перечень составили партийные органы от ЦК РКП (б) – ВКП (б) и вниз по вертикали до окружкомов и райкомов. Каждый из этих органов составил свою собственную номенклатуру, в которой учёл партийных, советских, профсоюзных и прочих функционеров своего уровня (уездного – укомы, губернского – губкомы). Мало того, учёту подлежали нижестоящие должностные посты, которые считались значимыми. То есть, наряду с иерархией партийных органов появилась иерархия номенклатур, ступени которой тесно переплелись друг с другом. Каждая ступень вбирала в себя часть нижестоящей номенклатуры, вливаясь в вышестоящий уровень. Таким образом, манипулируя кадрами, партия брала под контроль все сферы управления государством.

«Что же будет? – думал Пантелей Куприянович. Внимание его привлекло светлеющее в окне нарымское небо. Утро. Что оно принесёт? С врагами народа разговор короткий! С ними нет проблем! Сколько их здесь зарыто расстрелянных и утопленных в Оби и болотах? Кто его знает? Но с трудпоселенцев нужен результат! Спросят, ох, спросят! Это значит, что необходимо создавать систему освоения края по направлениям экономического развития. Дармовые рабочие руки нужны! В одном только Парабельском районе развернулось ого-го какое сельское хозяйство! Строились леспромхозы, разрабатывались лесные угодья, отправлялась в Новосибирск древесина, росло рыболовство. Нарымскому краю нужны были трудпоселенцы. Летом – ладно, поставят балаганы, выживут, а в зиму – избы, бани и пусть колотят вшей. Надо осваивать землю».

В приёмной стукнуло. Ага! Петровна пришла навести порядок в служебных помещениях. Сейчас задаст «дрозда». Полусонная баба аппетитных размеров, убиравшая двухэтажное здание крайисполкома, ввалилась в кабинет Погадаева. Взглянув с укоризной на помятого председателя, попеняла:

– Не бережёшь себя, Куприяныч! На кого похож-то стал? Кожа да кости! Тьфу! Скажу Нюрке, чтобы взяла в оборот! А то ишь, повадился на работе спать!

Услышав о жене, Погадаев вспомнил первую встречу с будущей женой – чалдонкой. Он знал, что исконно сибирские женщины исполнены особым смыслом и поэтичностью, славятся красотой и плодовитостью. Ежегодно весной в Парабели проходили оживлённые и весёлые ярмарки. На них заезжали сибирские купцы, их приказчики. Привозили фабричный товар, сапоги, мануфактуру, свинец, соль, хлеб и многое другое. Остяцкие юрты предлагали свои товары, в основном ценные меха лисиц, соболей, горностаев, а также кедровые орехи, ягоды, грибы, рыбу свежую, солёную, копчёную, вяленую, сушёную. Всё то, чем богат Нарымский край. Обмен товаров шёл под разухабистые песни, частушки, прибаутки, которые щедро раздавали посетителям зазывалы ярмарки.