Немного не доходя до скульптуры женщины, стоящей на постаменте с часами, мы свернули в парк аттракционов «Юность». В отличие от многих других объектов, он был образован уже в советское время и, кстати, до нашего времени легко мог не добраться, ведь в начале нулевых годов под натиском застройщиков пульс пациента практически перестал прощупываться. Однако обращение неравнодушных жителей к супруге президента возымело результат: под ее патронажем «реаниматологи» провели показательное возвращение с того света.

Увиденное не слишком впечатлило. Показалось, что парку и теперь не помешал бы пущенный дефибриллятором разряд к сердечной мышце. А если не разряд, то хотя бы инъекция антиковидной вакцины «Спутник-V» или еще чего позабористее. Тем более что в нем, согласно заданному тренду, были предприняты всевозможные «меры, предотвращающие распространение новой коронавирусной инфекции».

Да, в «Юности» было по-настоящему грустно. По пешеходным зонам катались какие-то клочки мусора, и не значилось ни одного ребенка – только кислые лица сотрудников, явно скучавших у своих «станков». Да их и не было много, ведь работало всего плюс-минус полтора аттракциона. Стоявшему намертво колесу обозрения мы очень огорчились, ведь во многом ради него в парк нас и потянуло: кружиться на блевалках мы не планировали. Но такова уж ковидная реальность.

Особым визуальным шармом территория тоже не баловала. Ситуацию не спасало и окруженное рвом современное здание в стиле русского неоклассицизма. В его стенах находился Центр развития межличностных коммуникаций. Интересно, ров способствовал лучшему «коммуницированию»? В остальном же это был типичный парк аттракционов: с выцветшими на солнце вывесками и облезлой краской на мордах изображенных зверюшек.

Правда, несмотря на запустение, в парке мы все-таки отыскали живую душу: кролика Борю, обитавшего в просторной клетке. С ним под одной крышей сидел и его кореш – гусь. Эти ребята, пожалуй, и тащили на себе «Юность».

Возвратившись обратно на набережную, мы стали свидетелем того, как пара десятков бешеных детей в трусах плескались в фонтанах, что били, будто из самой земли. Причин задерживаться в очаге кутежа не было, так что заложили небольшой вираж, чтобы не попасть под раздачу. Так, шаг за шагом мы доковыляли до пешеходного моста через крохотную Голубую реку, за которой уличные музыканты наперебой пели песни.

Под фривольное исполненье «Losing My Religion» одного из них, мы добрались до фигурок животных: морских слона, собаки и льва, украшавших набережную пруда аж с 1913 года. Но голова этого песняра и собравшиеся вокруг него люди всячески мешали рассмотреть экспонаты.

Оставив на потом увиденную по ту сторону пруда одну башню, мы перешли через дорогу навстречу другой – башне Врангеля (1853), чью территорию активно облагораживали (если судить по разбросанному инвентарю). Свое название строение получило в честь прусского военачальника, генерала-фельдмаршала графа Фридриха Генриха Эрнста фон Врангеля, руководившего прусской армией в двух войнах с Данией. Но подобные оборонительные объекты нас с Сашей интересовали постольку-поскольку. Мы их, конечно же, намеревались посетить в как можно большем количестве, но скорее для галочки, нежели от глубокой жажды познания архитектуры оборонительных сооружений или искусства военной тактики.

Чуть в стороне стоял какой-то дом с приведениями, как выяснилось позже, – здание казармы кирасирского полка. К нему мы решили пока не ходить, продолжив путь от стен башни по пешеходной улице Профессора Баранова. С ней соседствовало здание бывшего выставочного зала «Кунстхалле» (1912–1913), ныне вмещавшее в себя торговые павильоны.