Приам затушил сигарету, размял шею и утер лицо липкими от пота пальцами. Семь фонарей, – вспомнил он. – Семь.

В новом спине Прочорос поставил на крест, получив шанс восемь к одному, Саймон поставил на шесть номеров, надеясь поднять в ставке пять к одному, а Кальяс выбрал колонну, поставив на двенадцать номеров, что дало бы ему в случае успеха двойной выигрыш при незначительных потерях.

– Ставлю все на семь, – закрыв глаза, объявил Приам. – Здесь ровно пятьсот евро.

«Ставлю ВСЕ на СЕМЬ» – вернулось эхом в его сознание. Это означало, что шанс выиграть – тридцать пять к одному. Иногда он видел собственное безумие. В этот раз оно сидело рядом и докуривало за него сигарету.

Прочорос рассмеялся, пальцем поманив Анни. Почуяв запах победы, она сделала глоток вина и, оставив подруг, вернулась к столу.

– Я все равно ничего не понимаю, – нежно сказала она. – Мы выигрываем?

– Нет, малышка, ты же знаешь, в чем мой главный выигрыш. Прижав губами сигарету, он погладил ее бледную, почти белую руку.

Будучи уверенной в его состоятельности, она смущенно смеялась.

– Кириэ Приам поставил все на кон, – уточнил для нее Саймон.

– Ставки сделаны, господа, – поторопился крупье, готовясь дать шарику ход под мастерски отточенным углом, так, чтобы вероятность выигрыша казино возросла.

Приам откинулся на спинку кресла и вновь стал отстукивать по карте три-по-семь. Крупье щедро улыбнулся, потер ладони, толкнул колесо против часовой стрелки и пустил шар по кругу рулетки. Шар несколько раз перепрыгнул с ячейки на ячейку, разогнался по циферблату и резким скачком занял положение на выигрышной ячейке – семь.

– Семь! Семь, чтоб меня! – завопил Приам.

Прочорос схватился за голову и вскочил с места.

Можно было все отдать, чтобы еще раз увидеть их опешившие взгляды. В этих глазах сияли зависть, восторг и каннибализм. Приаму так и показалось: они словно готовы были его съесть.

– Господа, – обернувшись, сказал Прочорос, параллельно с этим ослабляя воротник. – Зашла ставка ва-банк, тридцать пять к одному.

Несколько человек с двух ближайших столов повернулись в креслах и замерли. На видном месте сидел щекастый мужчина, с трудом вытянувший едва заметную шею с несколькими блестящими складками.

– Сколько? – спросил он.

– Пятьсот, – ответил Саймон.

Толстощекий равнодушно фыркнул и повернулся обратно к своему столу.

– Хорошая игра, – безвольно заключил крупье. – Ваш выигрыш – семнадцать тысяч пятьсот евро.

Приам почувствовал, как от счастья, гордости и беспокойства ему распирает грудь. Он бросил на разгоряченную Анни нахальный взгляд и попросил у крупье счет.

Анни была слишком хороша для Прочороса, как и выигрыш, который был слишком хорош для Приама.

– Иди-ка, послушай, – обернувшись к другу, сказал Приам. – Скоро и мы останемся без работы. Чертовы бюрократы проели все съедобное и несъедобное.

– Тебе ли жаловаться, золотой мальчик? – прозвучал ответ.

С оплетенной виноградом веранды, вылив на высушенную солнцем землю черный кофейный осадок, вышел Александрос. Крепкий-малый, он был ростом ниже среднего, но имел внешность атлета; не обладая особым складом ума и при относительной привлекательности, умел правильно себя подать в любой обстановке, к тому же, он был настоящим трудягой – его грубые, мозолистые руки явно привыкли к тяжестям. Еще мальчишкой он в одних трусах щеголял по оливковым рощам, помогая отцу аккуратно собирать плоды в корзину, а по полудню слонялся на рынке, привлекая своей харизмой прохожих дам к небогатому прилавку. Его отец был стар, и когда он умер, сын, неплохо зная свое дело, пытался сохранить лавку, но грубые взрослые совсем не собирались поддаваться ему: они не дали подростку шанса выиграть в сложной финансовой игре. Александрос хорошо знал ее правила, но не подозревал, что для победы взрослые готовы их нарушать. Прошло время, он пытался писать картины и лепить скульптуры, но их никто не покупал. Уже юношей стал заниматься спортом, выступал с переменным успехом – денег это ему не принесло. Тогда он открыл ненадолго свой тир, но для кишащих туристами Афин это было подобно плевку в океан. Сумма аренды победила сумму арендатора: Александрос с трудом покрыл долги и устроился в маленькую строительную фирму, которая теперь была на волоске от разорения.