Кали Наталия Никульшина

Иллюстратор Ольга Семенюго

Дизайнер обложки Ольга Семенюго

© Наталия Юрьевна Никульшина, 2018

© Ольга Семенюго, иллюстрации, 2018

© Ольга Семенюго, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-7584-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сильны любовь и слава смертных дней.

И красота сильна. Но смерть сильней…

Джон Китс

Рис. Ольга Семенюго

Говорят, что смерть – это не самое худшее, что может случиться с человеком. Сказал бы мне это кто-нибудь вчера – я непременно бы стала спорить с такой точкой зрения. Но сегодня, сейчас, я уверена, что это так. Не самое худшее. На вопрос: а что же тогда? Отвечу: то, что сейчас происходит со мной.

Каким было самое тесное пространство, в котором вы когда-либо находились? Возможно, это был лифт? Мы ведь живём в современном обществе. Или, может, шкаф? Все мы играли в детстве в прятки. Кто-то, кстати, и повзрослев, не перестал прятаться в шкафу, играя в любовников. Да, вариантов может быть несколько.

А я вот обнаружила себя в гробу и ожидаю смерти. Не могу сказать, что терпеливо. Ногти сломаны, пальцы стёрты в кровь, голос уже пропал. Истерика постепенно проходит, надежда на спасение растворилась, а скоро закончится и кислород. Знать бы, кому помолиться, чтобы это случилось поскорее. Да, терпением я не отличаюсь. Хотя, в этом случае вряд ли нашёлся бы кто—то спокойный.

А пока можно в тысячный раз попытаться вспомнить, как я могла здесь оказаться. Вот, хоть убей, не выходит. Ха, хоть убей. А вот меня, кажись, убить как раз и забыли, перед тем, как прикопать. Я точно умерла не своей смертью. Умру, точнее. И мои родственники сейчас вряд ли по мне скорбят в честь моих похорон, если они вообще у меня есть. Почему я сделала такие выводы? Ну, хотя бы потому, что гроб у меня, мягко скажем, не самый комфортабельный. Я лежу на доске. Босиком, в джинсах и майке. И грабить меня точно не собирались, на пальцах – кольца, на шее – цепочка с кулоном. Это было не ограбление, не изнасилование и, очевидно, даже не убийство. Это же как нужно было меня ненавидеть, чтобы вот так со мной расправиться?! Боюсь даже вспоминать, что я могла такого натворить. Самое ужасное – я не помню даже, как меня зовут. Жутко болит затылок. Скорее всего, именно поэтому и не помню, и именно так я здесь и оказалась. Ударили и закопали. Странно, что, пусть и на такой, но на гроб—то раскошелились.

Глубокий вздох делать уже совсем тяжело. Ещё чуть—чуть. Как страшно.

– Потерпи…, – раздался шёпот над ухом.

Я затряслась, рыдая:

– Помогите! – надо же, во что способен поверить человек на краю жизни. Ведь здесь точно никого, я бы заметила. – Пожалуйста…, – еле слышно проговорила я.

– Готова заплатить? – это уже сказал совершенно другой голос.

Жуткий. Непонятно даже, кто говорит – мужчина, или женщина. Голос с хрипотцой, с каким-то эхом. Но сейчас не время об этом думать. Кто бы это ни был – пусть вытащит меня отсюда.

– Готова, – воздуха было уже катастрофически мало. – Что угодно…

Неожиданно (хотя не в моём, вроде, случае) кислорода не осталось совсем. Что-то силой надавило на грудь, в ушах оглушающе зазвенело. Я открыла рот и стала похожа на рыбу, выброшенную волной на сушу. Всё, это конец. Сейчас я умру. Зажмурившись, я стала ждать. Только бы это скорее кончилось.

– К—а—а—а—ли, – пропел этот жуткий голос. Загробный, точно! Самое подходящее определение. – Кали, посмотри на меня, – сказано было с нажимом, что страшно не подчиниться.

Вдруг до меня дошло, что я (!!!) СТОЮ!!! Глаза распахнулись сами собой, хотя и не помню, чтобы отзывалась на странное имя Кали. Увиденное пригвоздило меня к полу намертво. Не от страха, а скорее, от удивления.

Золотой трон. А на нём – фигура размером с человека, ну… может, чуть больше среднестатистического, высокая, наверное. В чёрном балахоне и капюшоне, который прячет в своей темноте лицо. Но глаза точно смотрят на меня, я этого не вижу, а чувствую прожигающий взгляд. А руки – загляденье! Слишком бледные и костлявые, перстни на каждом пальце.

– Вы – Смерть? – шепнула я.

Всепоглощающий страх, который я испытывала, находясь в гробу, отступил. Чего бояться, если я уже умерла? А я точно умерла, потому что фигура напротив – стопроцентно именно Смерть. Я, честно сказать, была даже рада немного. Наконец, я больше не в гробу, а это не может не радовать.

– Люблю догадливых, – довольно ответила фигура. – Ты помнишь, что обещала мне?

– Я?! Вам обещала?! – а вот теперь снова страшно.

Что я могла обещать самой Смерти?! И когда это мы общались раньше?

– Мне. Обещала заплатить. Минуту назад.

Ах, вот она, о чём. Ну, я просила о помощи. В смысле – о жизни. Но спорить, думаю, сейчас с ней не стоит.

– Что я вам должна? – замирая, спросила я.

Сейчас как пожелает… а что она может пожелать?

– Кали, отныне ты – моя Слуга.

– Так я умерла? – не то, чтобы я сомневалась, но уточнить не помешает.

– Что для тебя – Смерть?

– Вы? – ну, а что ещё ответить?

Раздался треск. Фигура точно рассмеялась, только вот звук был такой жуткий, что смех поддержать желания не возникло. Знаете, вот есть люди, которые смеются так, что им и шутить не надо – становится весело даже от самого звука. Вот это – не тот случай.

Я поёжилась и сглотнула.

– Кали, ты умерла. Ты ведь этого просила. По крайней мере, если твою просьбу услышала только я – шансов у тебя не было. Я помогла тебе. Даровала бессмертие.

– Бессмертие? Я же умерла.

– Так это и является главным условием бессмертия! – со знанием дела ответила фигура в балахоне. – Уж поверь, дважды в одном теле еще никто не умирал. Я точно это знаю, – усмехнулась она. – Ты могла отправиться в Очередь Решений, но тебе выпала честь служить мне.

– Очередь Решений? – не поняла я.

Фигура устало вздохнула:

– Всё это ты поймешь позже. У меня нет времени и желания объяснять. Кали, ты – моя Слуга отныне. Служи мне исправно, и я обязательно отблагодарю тебя.

– Что я должна делать?

– Приводить Души в Очередь Решений. Ты все поймёшь, Кали.

– Меня всегда так звали? – это не может быть так, имя совершенно чужое для меня.

– Нет. Это я нарекла тебя именем Кали.

– А какое было раньше?

– Это всё уже не важно. Теперь ты – Кали, Слуга Смерти.

Внезапно фигура растворилась, а помещение изменилось. Теперь я стою в тёмной комнате. На стенах висят подсвечники, в них горят свечи, но света это не сильно прибавляет. Стены из чёрного камня, на полу – пушистый чёрный ковер, потолок такого же цвета. В комнате есть шикарная кровать, а в углу – письменный стол и кресло. Собственно – всё. Реально, абсолютно всё. Ни окон, ни дверей. Но меня, как ни странно, это не сильно расстроило – в гробу было страшнее. А тут есть уютная кровать – уже что-то! Только вот, зачем она мне нужна, если я умерла?

Не найдя ответа, я вздохнула и забралась на мягкую постель. И что дальше? Интересно, а Слуги Смерти так и должны выглядеть? Потому что я до сих пор в своих потрёпанных вещах и без обуви. А руки исцелились, будто я и не пыталась совсем недавно выбраться из гроба. Только волосы растрёпаны. Ладно, я подожду. Когда—то же что—то должно проясниться! Самое удивительное – мне абсолютно спокойно. Ах, ну да, я же умерла. А покойники – народ не суетливый.

Слуга Смерти…. Чем они занимаются? Это почётно? И что ещё за Очередь Решений, куда я могла отправиться? Ладно, Смерть сказала, что этим я и буду заниматься – доставлять Души в эту самую Очередь, тогда и посмотрю. Ха, Смерть сказала, надо же. И почему она назвала меня Кали? Хотя – не так уж это и важно.

– Кали! – эхом раздалось в комнате.

Голос другой. Я приподнялась на кровати и огляделась. В кресле стал проявляться силуэт мужчины. Чёрные волосы, бледный, симпатичный. В тёмном строгом костюме и начищенных до блеска туфлях. На вид ему, наверное, лет пятьдесят. Проявившись полностью, мужчина приветливо мне кивнул и сдержанно улыбнулся:

– Здравствуй, Кали. Рад, что ты теперь – моя сестра.

– Сестра? – не поняла я, сдвинув брови.

Он снова кивнул:

– Именно. Все мы – дети Смерти. Меня зовут Виктор. Я пришёл ответить на твои вопросы.

Я вздохнула, собираясь с мыслями:

– Хорошо. Где мы, Виктор?

– Это – твои покои.

– Что я должна теперь делать?

– Во—первых – переодеться, – Виктор постарался сдержать улыбку.

– Как? Где мне взять одежду? – шкафа я тут не заметила.

– Придумай, – он пожал плечами. – Представь, в чём хочешь быть.

– А как, если я не знаю даже – как выгляжу?

Виктор взмахнул рукой, и на стене появилось зеркало, во весь мой рост. Я осторожно подошла к нему, вглядываясь в своё отражение. Вот теперь верю, что я его сестра. Мы похожи! У меня такие же смоляные, только длинные, волосы, чёрные глаза, слишком тонкий (как мне показалось) нос и бледная, будто прозрачная кожа. Порадовали густые ресницы и бровки симпатичной формы. А вот худощавая фигура и небольшой рост – расстроили.

– Я всегда так выглядела? – вид у меня, конечно, достаточно болезненный. – В смысле, при жизни тоже?

– Волосы были другими, цвет глаз тоже. И кожа не такая бледная.

– А возраст? Мне же от силы – лет восемнадцать! И то – с натяжкой! – я махнула рукой на своё отражение, будто Виктор меня и без него не видел.

– Ну да, – согласился он. – Наверное, столько и было. Волосы у тебя при жизни русые были, но так тебе больше подходит.

– Вы видели меня раньше?! – обрадовалась я.