«Особенно свирепым кликушеством, – отметил Чуковский в книге “От двух до пяти”, – отличалась в то далекое время московская специалистка по воспитанию детей Э<сфирь> Станчинская. Выступая в печати и на разных трибунах, она победоносно доказывала, что сказки в огромном своем большинстве чрезвычайно опасны для советских детей». Ей вторила ее тезка Эсфирь Яновская: «…Дети далеки от тех волшебных, полных таинственности сказок, на которых старые педагоги воспитывали наше юное поколение. Не сказка о диких лебедях с их божественными превращениями, не “Золушка”, нашедшая счастье в замужестве с принцем, не фабулы сказок, вызывающих страх и веру в темные, сверхъестественные силы, а реальный, конкретный мир, тысячами нитей связывающий детей со всеми явлениями нашей близкой им современности – вот содержание того социального опыта, которым жизнь обогащает наше детство». Женщин поддержал педагог из Оренбурга В. Булгаков. Он считал, что «сказки, являющиеся опасным наростом в нашей детской литературе», необходимо «выбросить из детских библиотек».

Состояние дел в литературе для детей в первые годы советской власти обрисовал С. Я. Маршак в письме к Горькому от 9 марта 1927 года: «Детей приучали к литературно-безличному, шаблонному, переводному языку. Значительная часть старой детской литературы отметалась по педагогическим соображениям. В последнее время выработался новый шаблон – бытовая беллетристика и поэзия для детей (детдом, школа, беспризорные, пионеры, дети – участники гражданской войны) с псевдосовременным жаргоном и надуманным бытом, или “производственная” литература – довольно сухая и скучная. Трудно было начинать в таких условиях… Очень мешает нам в работе отношение педагогов (а они почти единственные, к сожалению, критики и рецензенты детской литературы). Почти всегда они оценивают произведение только со стороны темы (“Что автор хотел сказать?”). При этом они дают похвальные отзывы часто явно бездарным произведениям и порицают талантливые книги, не подходящие под их рубрики. Прежде всего они боятся сказочности и антропоморфизма».

К середине 20-х годов Чуковским уже были написаны, помимо «Крокодила», «Тараканище», «Мойдодыр», «Муха-Цокотуха», «Чудо-дерево», «Путаница», «Бармалей».

Большинство этих сказок увидело свет в частном издательстве «Радуга». Его официальным владельцем был многолетний знакомый Корнея Ивановича журналист Лев Моисеевич Клячко. Основана была «Радуга» на средства, предоставленные бизнесменами С. Миркиным и Р. Мельманом. В создании издательства принимал участие Чуковский. Именно он дал ему название. Оно восходит к «книжке для маленьких детей», составителями которой являлись Александр Бенуа и Чуковский. Книжка вышла в январе 1918 года в Петрограде, в издательстве «Парус», под названием «Елка». Первоначально ее выход намечался на лето (задержали трудные издательские условия того времени), и называться она должна была «Радуга». Это, в силу объективных причин не реализованное, название Чуковский предложил использовать Клячко.

Советская власть с каждым годом усиливала давление на частные издательства, а педагоги – на «волшебную» литературу. «Радуга» оказалась под двойным прессом. Историк издательского дела в России С. Е. Шаманова пишет: «Еще в 1925 г. при научно-педагогической секции Государственного ученого совета при Наркомпросе была образована Комиссия по детской книге. Возглавляла ее Н. К. Крупская. Одна из основных задач этой Комиссии заключалась в разработке критериев оценки детской литературы и проверке соответствия им книжного рынка. С этой целью по заданию Отдела печати ЦК ВКП(б) с конца 1926 г. Комиссия приступила к обзору продукции издательств. Вскоре очередь дошла и до “Радуги”. 18 февраля 1927 г. на очередном заседании Комиссии были заслушаны доклады по обзору продукции за 1926 г. частных издательств “Радуга” и Г. Ф. Мириманова. Основной докладчик – Н. Ф. Чужак и содокладчики 3. И. Лилина (представитель Главсоцвоса) и А. К. Покровская (Отдел детского чтения при Институте методов внешкольной работы). Н. Ф. Чужак констатировал, что положение с детскими книгами хуже всего в “Радуге”. 62 % их он признал негодными и только 38 % – удовлетворительными. Причем в отмеченные выше 62 % негодной продукции “Радуги” попали в основном “волшебные”, т. е. наиболее вредные, с точки зрения Чужака, книги. “Волшебный, извращающий действительность уклон издательства “Радуга” носит определенно