– Правда? – Он слегка повернулся ко мне. – А что именно она велела вам… делать?

– Она ничего толком не объяснила, – сказала я. – Сказала только… сказала, что она торгует экстрактами, пытается делать горожан счастливыми и следит за безопасностью семьи.

Артур повернулся ко мне и посмотрел сверху вниз. Я не видела его глаз из-за очков, но одна мысль о том, что он смотрит мне прямо в глаза, сводила меня с ума.

– Вы не обязаны делать то, чего вы не хотите, только потому, что вам приказала умирающая женщина. Вы можете отказаться.

Я покачала головой.

– Нельзя отказывать человеку в последней просьбе.

– Этот дом – не самое приятное место, Элеанор. Если вы можете уехать, вы должны это сделать.

– Что вы хотите сказать?

Ну вот, опять: эта решительно выдвинутая челюсть, маленький намек на то, что он не собирается ничего мне объяснять. Я покачала головой.

– Простите, если прозвучало грубо, – сказала я. – Но я правда и думать не могу об отъезде. Столько дел: и бизнес, и похороны…

– Вы планируете похороны?

– Она ведь возложила ответственность на меня, не так ли?

Я улыбнулась Артуру в надежде, что он улыбнется в ответ. Но он нахмурил брови.

– Обо мне она, вероятно, ничего не говорила? – спросил он.

– Нет. Есть что-то, о чем я должна знать?

Он открыл рот, но ничего не сказал. А потом стиснул зубы и отвел взгляд.

– Полагаю, нет, – сказал он.

– Что ж, я отношусь к этому серьезно, – сказала я. – Поэтому, если возникнут какие-то проблемы, обращайтесь ко мне.

Он медленно кивнул.

– Возможно, я так и сделаю.

Мама окликнула меня из столовой:

– Элеанор?

– Мне нужно идти, – сказала я. – Много дел.

– Понимаю.

Я юркнула в столовую. Я все еще гадала, о чем он умолчал, когда мама сунула мне в руки стопку пригласительных писем.

– Вот, – сказала она, – ты не передумала?

– Мы поступаем правильно. – Я выглянула в зал, чтобы проверить, там ли еще Артур, но он исчез. А на лужайке перед домом уже стоял на холостом ходу наш старый грузовичок. Странно, это не машина Артура.

– Я пойду, – сказала я и выбежала на улицу.