Мы присели в баре, сделали заказ, с трудом прервав череду поцелуев. Целовался он восхитительно, но это было совсем не то, что мне сейчас нужно. Отведённые часы стремительно таяли, и мне важно было понять, с чем я уеду. И с каждой минутой всё сильнее казалось, что единственным трофеем этой встречи будут исколотые его двухдневной щетиной губы.

– В каком отеле ты остановилась? – спросил он охрипшим голосом.

– Около Северного вокзала, – ответила я, подставляя шею под его поцелуи. – Но… я уже съехала.

– Как? Почему? – замер он.

– Комнату надо было освободить до двенадцати.

– Ах да, конечно, – он снова заскользил губами по моему лицу, касаясь висков, бровей, ресниц, кончика носа. – Хорошо, что тут вокруг полно других гостиниц.

Я отстранилась.

– Маартен, я не пойду в гостиницу. Я не за тем хотела с тобой увидеться.

Он заглянул мне в глаза, как будто рассчитывал понять, шучу я или нет, и кивнул.

– Да-да, понимаю. Просто… извини, немножко перестал себя контролировать.

Я молчала. Какая глупая ситуация! Вот она, женская логика в действии, думает он сейчас. Заставила меня тащиться сюда из другого города, чтобы… Чтобы что? Я сама не могла себе ответить на этот вопрос. Мне нужно было, чтобы он сказал. Рассказал. Объяснил. Пообещал. А пары часов для этого, конечно, было мало.

Мы расстались на полчаса раньше, чем могли бы. И на пять лет позже, чем надо было бы.

***

Самолет выруливал по влажной от недавнего дождя взлетной полосе. Обмякшее тело обнимала дрёма, и в голове, почуяв ослабление контроля, носились, сталкиваясь и перескакивая друг через друга, обрывки воспоминаний. Вот Гийом вытирает мне усы из розовой пивной пены… Вот мы примеряем майки с провокационными надписями в антверпенском магазинчике… Вот Гийом спросонья отвечает кому-то по телефону… Вот Маартен обнимает меня посреди Гран-Плас… Вот мы страстно целуемся в нише кофейни, не обращая внимания на пялящихся официантов… С Гийомом? Или с Маартеном?

– Уважаемые пассажиры, обратите внимание на демонстрацию спасательного снаряжения, – протрубил над головой металлизированный голос.

Мыслеобразы разбежались по своим углам. В голове сразу прояснилось. Всё-таки хорошо, что у меня не сложились «настоящие отношения» с иностранцем. Это, должно быть, нервно и накладно. Пришлось бы разориться на билетах и потерять полжизни в ожидании виз. Помня, сколько стресса доставила организация этих бельгийских каникул, повторять опыт совсем не хотелось. История с Маартеном научила меня очевидной вещи: курортные романы не должны длиться дольше отпуска. Самое время применить эту свежеобретенную мудрость к истории с Гийомом. В Москве меня ждет любимая работа, друзья, семья и пара интересных знакомых противоположного пола – в общем, все, чтобы чувствовать себя счастливой.

Здравствуй, любовь моя,

Как дела? Как здорово, что мы встретились, пусть и так ненадолго. Спасибо тебе за этот лучик радости в моей скучной жизни. Надеюсь, ты долетела без проблем. Много поцелуев»

«Здравствуй, дорогая

Как дела? Надеюсь, ты хорошо долетела. Как прошел твой последний день? В приложении несколько фотографий из нашего путешествия – это были по-настоящему волшебные моменты. Много поцелуев»

Я переключала экран с одного письма на другое, пытаясь разобраться, что же я чувствую. Церемония прощания с прошлым прошла успешно: по приезду я торжественно выкинула карту желаний, в центре которой размещалось фото, где мы с Маартеном обнимаемся и светимся от счастья. Несколько месяцев назад за такое вот письмо от него я продала бы душу. А сейчас оно казалось мне самым обычным письмом, написанным шрифтом десятого размера на белом поле.