– Сдача ненада…

– От бестолочь нерусская, что же ты мне голову морочил. За двадцатку чуть мозг не выклевал – причитала тётя засовывая марки в лифчик.

Несмотря на уговоры Сараева, гордый своим первым самостоятельным приобретением Штальц так и заявился в кабинет к Оковатому с лопатой и лейкой на судьбоносную встречу аппаратчиков с немецким инвестором. Глядя на недоуменных чиновников немецкий фермер тыкал пальцем в окно, восхищался зарождающимся рыночным хозяйством под окнами администрации. На что начальник местного ЖКХ тут же отрапортовал, что завтра же уберем это безобразие… Как профсоюзный оратор с трибуны, ни на кого не обращая внимания, Штальц продолжал толковать о гигантских мировых концернах, которые придут на смену партийному руководству. Уверял нафуфыренных барышень администрации, что не пройдет и два года, как откроют границы и мы все без виз поедем в Польшу, Германию…

Возможно кто-то из заозерских дам и повелся на скорые вояжи в Польшу, но глава администрации сдвинул брови и призадумался. Сараев понял, что если дело так и дальше пойдет, то не видать немецкому мечтателю папашиных земель в аренду не то что на год, а и на день. Лёгкий фуршет в кабинете начальника Агропромкомитета несколько разрядил ситуацию. В непринужденной обстановке Штальц охотно рассказывал о себе, о своем имении под Штутгартом, о том как разводил бычков в Штатах, занимался бройлерами в Австралии. Живописал про своего легендарного отца Ханса Штальца, фермерствовавшего в далекие двадцатые-тридцатые годы в Ростовских степях на Маныче. Что сам он родом из Буйлина, нынешнего поселка Дубрава, Озерского района. Тут же до конца войны и хозяйствовал его отец на нынешних Озерских землях. Однако всех интересовал один и тот же вопрос, чего он хочет?

Даже глава администрации Оковатый подошел к Сараеву и попросил в двух словах обрисовать планы неизвестно откуда свалившегося на его голову инвестора. Да оно и понятно, наверху уже давно планировали присоединить отстающий Озерский сельхозрайон к соседнему. Вот только без указки сверху даже в области не решались к какому присоединять – соседнему Гусеву или все же к Черняховску. А тут на тебе, немецкий инвестор хочет взять землю в аренду на 50 лет. После путча и перестроечных передряг кто хочешь нахмурится, не только такой тертый калач как Оковатый. Да и кто его знает, как там отреагируют на подобную инициативу.

Сараев передал просьбу Оковатого Штальцу. Кроме того, через знакомого журналиста порекомендовал организовать нечто вроде сенсационного репортажа в областной газете и посоветовал для пользы дела накрыть поляну, чем поставил немецкого инвестора в тупик.

– Што сначит покрыть по-льяну?!.. – залепетал по-русски немчик.

– Не покрыть, а накрыть, – как нерадивого ученика, поправил по старой учительской привычке немецкого инвестора Сараев. Поймав себя на мысли, что менторские замашки не пропьешь и как мог пояснил. Точнее растолковал всю важность такого шага с «поляной» в решении вопроса с арендой заветных отцовских земель. Штальц хитро кивнул, давая понять, что знаком с этой русской традицией. Только добавил, что накрывать поляну будем в Дубраве, там и земли заодно посмотрим. Чиновники, уже привыкшие к перестроечным веяниям тоже охотно согласились с выездом на место. Какого же было удивление руководство района, приехавшего на фуршет. Штальц накрыл поляну не для аппаратного междусобойчика, а для всего поселка. Обошел и пригласил лично каждого жителя Дубравы. Мужики весь день колотили столы, лавки, мастерили рядом непонятные кормушки на уровне груди. И как не пытался Штальц убедить, что это не кормушки, а нечто в роде барных стоек, за которыми можно стоять, непринужденно беседовать, обсуждать вопросы, выпивать, никто из мужиков так и не мог взять в толк – почему все это нельзя делать за столом. А по сему, в отличие от крепких столов, вкапывали столбы с кормушками весьма неохотно и тяп-ляп. Тем не менее, «покрытие поляны» сплотило мужиков в деле аренды немчиком отцовских земель.