Думаю, следующие два месяца были самыми пугающими в истории «Холодной ямы», и причиной этому был, конечно же Энди Хоул. Нет, он не был буйным пациентом, скорее, наоборот, мистер Хоул был слишком спокойным, и предсказуемым. Это и настораживало. Каждый раз, когда мы открывали небольшое окошко в двери его палаты, мы знали, что Энди Хоул будет неподвижно сидеть на краю своей кровати, и задумчиво смотреть куда-то в угол. И, так было всегда.

Первые, по-настоящему, жуткие вещи начали происходить в «яме» спустя всего пару дней после прибытия мистера Хоула. Сначала мы услышали, что новый пациент часто разговаривает сам с собой. Конечно, это не было чем-то из ряда вон выходящим, особенно для того места, где я работал, но совсем скоро один из санитаров – Перси Морс, услышал в палате мистера Хоула голос, который, как было сказано самим Перси, «принадлежал явно не этому психопату». Открыв окошко в двери палаты, Перси никого лишнего не обнаружил, а мистер Хоул неподвижно сидел на своей кровати, и смотрел в угол.

Сначала все мы подумали, что Перси был пьян, или решил таким образом подшутить над нами, но в течение следующих недель, каждый из санитаров, хотел он того или нет, столкнулся с чем-то подобным. Я не исключение, и моя история очень похожа на истории остальных санитаров.

В один из дней мы проводили плановый обход, и, подойдя к палате мистера Хоула, я услышал его голос. Он что-то бормотал себе под нос, и это тоже было странным, потому как с санитарами и врачами, Энди Хоул всегда общался как-то наигранно-четко, хотя голос его при этом звучал мелодично, и не очень громко. Я прислушался. Это было похоже на то, словно мистер Хоул перед кем-то оправдывается. Бред сумасшедшего? Да, это первая мысль, которая появилась в моей голове. Что тут думать, верно? Мы ведь все-таки в психиатрической больнице.

Я уже собирался открыть окошко для того, что бы убедиться, что с мистером Хоулом все в порядке, как вдруг, услышал за дверью незнакомый голос. Красивый. Мелодичный. Спокойный. Явно принадлежащий мужчине.

Я тут же лязгнул металлической крышкой, и заглянул в палату, но внутри, кроме мистера Хоула, никого не было, а сам он, молча, сидел уже в привычной позе, и задумчиво смотрел в пустоту. Спрашивать его о чем-либо было бессмысленно, потому как в такие моменты мистер Хоул никогда не отвечал.

Вскоре наши разговоры дошли до врачей, но они успокаивали нас говоря, что Энди Хоул сам имитирует незнакомый голос, пытаясь таким образом нас напугать. Все это звучало вполне логично, и было похоже на правду, если бы не одно «но» – голоса не могли принадлежать одному человеку, потому как зачастую они звучали одновременно, или даже перебивали друг друга. Врачи продолжали твердить, что такое тоже возможно, и не стоит об этом беспокоиться, но большинство из них говорили так ровно до тех пор пока сами не начинали общаться с мистером Хоулом.

С ним было не комфортно. С ним было страшно. Заходя в палату к мистеру Хоулу многих одолевал ужас. Особенно не по себе становилось, когда мистер Хоул, не обращая внимание на вошедших санитаров, продолжал увлеченно разговаривать со своим невидимым собеседником. Не делал вид, а именно разговаривал. Взгляд его при этом был неподвижно устремлен в пустоту, а на лице не редко можно было увидеть ехидную улыбку. В эти моменты мистер Хоул мог говорить о чем угодно, но чаще всего он обсуждал свои убийства, и то что с ним происходило между ними. Иногда мистер Хоул задавал пустоте вопросы, иногда спорил с ней, но чаще всего просто что-то рассказывал.

Был ли кто-нибудь в этой пустоте?