У каждого судьи в его зале судебных заседателей есть свой bailiff (судебный пристав), который следит за порядком в зале и полностью подчиняется судье, выполняя все его указания. Как правило, это полицейский или помощник шерифа, которому до пенсии по выслуге лет осталось менее года. Бывают и исключения. Работа – не бей лежачего. Это единственный человек в зале, имеющий при себе заряженное оружие на законных основаниях. Все остальные присутствующие не имеют права на оружие в этом зале и должны пройти в зал через рамку металлодетектора. Кроме полицейского офицера на дежурстве, если его вызвали как свидетеля обвинения. Возможно, есть еще исключения, но мне они неизвестны.

Единственными, кто не подчинялся судебному приставу в этом плане, были «эсэсовцы», которые к этому конкретному судебному процессу не имели никакого касательства. Формально «эсэсовцы» – федеральное агентство США, подчинённое министерству внутренней безопасности США (введено в подчинение в 2003 году, до этого было подчинено министерству финансов США).

Основными задачами Секретной службы США являются: предотвращение подделки американских денег, долговых обязательств, прочих ценных документов, а также охрана президента, вице-президента, их непосредственных родственников, других высокопоставленных чиновников, бывших президентов и их супруг, кандидатов в президенты и вице-президенты, представителей иностранных государств во время их визитов. Также секретная служба занимается расследованием различных видов финансовых махинаций, краж личных данных и помогает расследовать некоторые внутренние преступления.

На тот момент я еще не обладал всей этой информацией. Я видел пистолеты под пиджаками этих джентльменов и с интересом наблюдал (несмотря на всю абсурдность ситуации для меня лично) как они поведут себя на рамке детектора при судебном приставе. Ну, умею я абстрагироваться в какие-то моменты. Это происходит на уровне подсознания, против моей воли.

Ребята настолько не заморачивались мыслями на эту тему, проходя пищавшую рамку, что я (насколько абсурдно это сейчас не прозвучит) проникся к ним невольным уважением и неким восторгом. Судебный пристав с необъятным животом метнулся было к ним, пытаясь на ходу вытащить из кобуры свой пистолет, но замер как вкопанный, увидев их жетоны. Даже судья оторвался от своих важных (а какие еще могут быть дела у судьи, как не важные?) дел и с интересов уставился на одного из джентльменов, быстрым шагом, двигающимся в его сторону. Второй джентльмен и я остались стоять сразу за рамкой.

«Эсэсовец» продемонстрировал судье свой жетон и еще какие-то бумаги, которые он извлек из кармана своего пиджака. Судья внимательно слушал «эсэсовца». Мне лично не было слышно, что он говорил судье, но, когда он закончил, визг (в буквальном смысле этого слова) судьи был слышен в каждом уголке судебного здания. «Я не позволю этого беспредела в моем суде! Это мой свидетель! Вы мне не указ!» – ну, и все в таком духе. Совершенно не обращая внимания на крики судьи, первый «эсэсовец» махнул рукой в нашу сторону, и мы двинулись на выход из зала для персонала суда. Мы вышли из здания суда через выход для сотрудников правопорядка и сели в машину «эсэсовцев» без какой-либо маркировки, которая уже была припаркована среди полицейских автомобилей.

«Куда мы направляемся, джентльмены? Мне еще нужно связаться со своим адвокатом» – спросил я самым невинным тоном, на какой я только был способен. «Вряд ли он тебе поможет. А сейчас помолчи, отвечай только на наши вопросы» – обернулся в мою сторону «эсэсовец» с пассажирского сидения. Я хмыкнул подчеркнуто вежливо и уставился в окно, пытаясь определить в какую сторону мы поедем. Это было несложно. Эту местность я знал, как свои пять пальцев…