Но, видимо, немецкое командование отводило Чисмене серьезную роль в своих планах. Немцы не прекращали атак.

Подмерзшие болота и проселочные дороги помогли противнику легко перебрасывать танковые и моторизованные части с одного участка на другой. Гитлеровцы стали просачиваться лесами, отсекая наши опорные пункты и танковые засады. Мы вынуждены были пятиться, чтобы не попасть в окружение.

17 ноября они бросили на правый фланг дивизии Панфилова 30 танков. Им удалось потеснить оборонявший этот район 1073-й стрелковый полк и занять Голубцово, Ченцы, Шишкине, Лысцево.

Панфилов приказал полку восстановить положение и выбить гитлеровцев прежде всего из Лысцево.

Задача – не простая. Противник успел сосредоточить в этом селе массу мотопехоты, танков и артиллерии.

Поддерживал панфиловцев на этом участке командир 1-го танкового батальона капитан Гусев. Везучий был он человек! С первых дней существования бригады он командовал батальоном и побывал во многих переделках. Но на капитане не было даже царапины. А ведь во 2-м танковом батальоне за это время уже был третий комбат!

Для выполнения задачи, поставленной генералом Панфиловым, Гусев сколотил небольшую группу под командованием старшего лейтенанта Лавриненко. Комиссаром группы был назначен политрук Карпов. В нее вошли три танка Т-34 и три БТ-7.

Договорившись с командиром стрелкового полка о взаимодействии, старший лейтенант Лавриненко решил построить свою группу в два эшелона.

В первом шли БТ-7 под командованием Заики, Пятачкова и Маликова. Во втором эшелоне – тридцатьчетверки Лавриненко, Томилина и Фролова.

До Лысцево оставалось с полкилометра, когда Маликов заметил на опушке леса у села гитлеровские танки. Подсчитали – восемнадцать! Немецкие солдаты, толпившиеся до этого на опушке леса, побежали к своим машинам: они заметили наши танки, идущие в атаку.

Началась дуэль шести советских танков с восемнадцатью немецкими. Продолжалась она, как мы узнали потом, ровно восемь минут. Но чего стоили эти минуты! Немцы подожгли машины Заики и Пятачкова, подбили тридцатьчетверки Томилина и Фролова. Однако наши танкисты нанесли гитлеровцам еще больший урон. Семь фашистских машин горели на поле боя, охваченные пламенем и копотью. Остальные уклонились от дальнейшего боя и ушли в глубь леса.

Напористость и меткий огонь советских танкистов внесли замешательство в ряды гитлеровцев, чем немедленно и воспользовались два наших уцелевших танка. Лавриненко, а за ним и Маликов на большой скорости ворвались в селение Лысцево. Вслед за ними туда вошли и наши пехотинцы. В селе остались лишь немецкие автоматчики. Укрывшись в каменных строениях, они пытались было оказать сопротивление, но наши танкисты и стрелки быстро ликвидировали очаги вражеской обороны.

Стрелковый полк занял Лысцево. Не теряя времени, пехотинцы стали окапываться на окраинах населенного пункта.

Дмитрий Лавриненко доложил по радио в штаб генерала Панфилова, что танковая группа поставленную ей задачу выполнила. Но в штабе было уже не до того. Пока Лавриненко и его товарищи вели бой за Лысцево, немцы, занявшие деревню Шишкине, осуществили на правом фланге панфиловской дивизии новый прорыв. Развивая успех, они выходили в тыл 1073-му стрелковому полку, тому самому, с которым взаимодействовал Д. Ф. Лавриненко. Больше того, глубоким обходным маневром гитлеровцы угрожали захлестнуть и другие части панфиловцев. Из коротких переговоров со штабом Лавриненко узнал, что танковая колонна противника уже движется в тылу боевых порядков дивизии.

Как Дмитрий Федорович рассказывал потом, такое известие сначала ошеломило его. Что же получается? Одну брешь заткнули дорогой ценой, а тут же сразу другая обозначилась, да, как видно, еще более серьезная.