– А вы суровый! – тяну почтительно. Но осекаюсь и покаянно говорю:

– Пожалуйста, простите. Из-за меня у вас неприятности.

– Этот дом ваш? – прерывает меня Иван. Голос у него напряженный и чуточку злой. Все же он не так хладнокровен, как хочет казаться. Ссора с Кариной его задела.

– Этот, – вздыхаю я. – У киоска с пончиками поверните направо.

Мой рыцарь припарковывает машину, выходит и не очень-то почтительно помогает мне выбраться – выдергивает меня наружу за руку. Ноги у меня все еще заплетаются, и я падаю на него, уткнувшись носом в шелковый шарф на его твердой груди.

– Стоять! – Иван хватает меня за плечи и придает вертикальное положение. – Как можно довести себя до такого состояния?

– Я не виновата! Меня напоили.

– Для молодых девушек алкоголь губителен. Как и неразборчивость в партнерах, – читает он нотацию.

– Вы все не так поняли, – упрямлюсь я.

– Дома есть, кому о вас позаботиться?

– Нет. Я совсем одна живу, – вздыхаю. – Даже кошки нет. А у вас есть кошка? Или собака? Или, может, енот?

В ответ Иван, кажется, рычит.

– Идем. Ключи есть? Откройте подъезд. Этаж какой?

Он доводит меня до квартиры, хотя я бурно возражаю. Но спорить с ним бесполезно.

Когда я не могу открыть замок с первой попытки, Иван отбирает ключ и заводит меня в прихожую. Сдергивает пальто у меня с плеч, проводит в комнату и усаживает на диван.

– Сидите и не двигайтесь.

– Вам уже пора, вас Карина ждет. Вам придется вымаливать у нее прощение. Не забудьте при этом встать на одно колено, – говорю ему в спину, потому что он ушел. В кухню. Гремит там чем-то, включает воду.

– Вы проголодались? – кричу ему. – В холодильнике вчерашние макароны есть. По-флотски. Не стесняйтесь, разогрейте себе. Чувствуйте себя как дома.

Мне становится все равно, что посторонний мужчина хозяйничает у меня в квартире. Вставать с дивана не хочется. В мозгу пульсирует и плывет. Веки смыкаются.

Со стоном падаю головой на подушку, закрываю глаза.

– Выпейте, – велит раздраженный голос Ивана. – Это ромашковый чай. Из вашего шкафчика. Аспирина не нашел.

– Спасибо, – откликаюсь, не открывая глаз. – А вы милый. Заботливый. Хоть и рычите.

– Послушайте, Ира… вас же Ира зовут?

– Ага…

– Ира, вы еще молодая. Красивая. И, кажется, интеллигентная девушка. Но включайте иногда мозги и чувство самосохранения! Зачем вы встречаетесь с такими, как тот ваш… молодой человек? И неужели нельзя обойтись без алкоголя?

Он выговаривает отеческим тоном, мне делается смешно.

– Вы ужасно заблуждаетесь, Ваня, – тяну полусонно. – Вы ничего обо мне не знаете. И хотя вы меня спасли, это не дает вам право учить меня, как жить.

– Не фамильярничайте, – обрывает он меня. – Для вас я Иван Сергеевич.

– О! Вы тезка Тургенева. Так вот, не учите меня жить, Иван Сергеевич, будьте так любезны, и не будьте во власти предрассудков и ложного первого впечатления.

(Открытие: когда я нетрезвая, выражаюсь ужасно витиевато).

Он молчит. Кажется, я его ошарашила.

– Спите. Я пошел. Дверь за собой захлопну.

– Сильнее хлопайте, там заедает, – советую ему в полубреду и проваливаюсь в забытье.

2. 2 К нам едет новый шеф

Наутро меня терзает похмелье. Не физическое, нет – вчерашняя доза за ночь начисто выветрилось. Похмелье мое морального свойства.

Меня попеременно терзают недоумение, досада, злость и стыд. Господи, ну как так вышло, что свидание с парнем из интернета превратилось не то в триллер, не то в фарс!

А этот Иван! Что он обо мне подумал! Принял меня за неразборчивую девицу, которая имеет привычку надираться в хлам.

…Когда я проснулась с удивительно ясной головой, обнаружила, что заботливо укутана покрывалом до подбородка, ботинки с меня сняты и аккуратно поставлены на полочку в прихожей. На столике, рядом со стаканом с остывшей ромашкой, лежит рекламная листовка. Я вытащила ее вчера из почтового ящика и бросила на полку. Листовка призывает вступить в Общество Анонимных Алкоголиков. Телефон под объявлением размашисто обведен красным маркером.