– Отлично вас вижу. Девушку в одном экземпляре с золотыми волосами и синими глазами. Вы линзы носите? Очень яркий цвет.

Пристально смотрю на него, чтобы оценить его состояние. Он бредит? Комплимент мне отвесил.

И замираю, как загипнотизированная. Глаза у Кузьмина карие с золотыми точками на радужке. У уголков – тонкая сеточка морщин. А взгляд… обжигающий, пытливый. Насмешливый.

– Линзы не ношу, – вдруг сержусь я и встаю.

– Что ж, пора и мне за работу, – говорит Кузьмин. – Не могу же я целый день провести у ваших ног.

И быстрым, сильным движением поднимается во весь рост. Поправляет галстук, приглаживает волосы.

– Ирина, я могу рассчитывать, что вы не будете распространяться об этом инциденте в офисе? Потому что смешно, когда начальник падает со стула. Как в комедии. А ну нас тут производственная драма в разгаре. Сотрудники будут хохмить, а это нежелательно на данном этапе наших непростых отношений.

– Я никому не расскажу.

Кузьмин усмехается, трет затылок.

– Мда, плохая примета… Сверзиться со своего места в первый день работы. Хорошо, что я в приметы не верю. Ирина, закажите новое кресло по каталогу. А пока принесите мне пока другое кресло из приемной, а это уберите.

– Все сделаю, Иван Сергеевич.

На подрагивающих ногах ухожу, толкая перед собой злополучное кресло. И только выкатываю его в коридор, как тут же натыкаюсь на Яну.

– Стул не выдержал тяжести авторитета нашего нового шефа? Грохнулся Кузьмин? – спрашивает она весело. – Не сильно ушибся? Не плакал?

– Так это ты что-то сделала со стулом?!

– Ничего не сделала! Вот еще глупости. Мы же не в детском саду. Но знала, что стул на ладан дышит. Скажу честно, надеялась, что он испустит дух под Кузьминым.

– Ты должна была предупредить!

– Зачем? Удачное вышло послание. Что-то вроде черной метки. Пусть Кузьмин знает, что ему тут никто не рад – даже офисная мебель.

– Яна, из детского сада ты вышла, но, похоже, застряла в среднем школьном возрасте. А если бы Кузьмин покалечился? Ты об этом подумала? Давай обойдемся без членовредительства.

– Я тут ни при чем. Считай, что Кузьмина покарала судьба. Но и от меня пусть пощады не ждет.

Напоследок грожу Яне кулаком и качу кресло в каморку, где мы храним хлам.

Надо признать, мне немного смешно. Но я озабочена.

Стремление Яны избавиться от Кузьмина смахивает на одержимость. Кажется, моя роль помощницы Кузьмина включит в себя новые обязанности – телохранителя! За Яной нужен глаз да глаз. Мне придется защищать шефа от ее нападок. При этом я не могу открыто предупредить Кузьмина, что против него созрел заговор. Потому что я сама участница заговора, а Яна моя подруга, и племянница Анастасии. Мне придется играть на две стороны, быть предельно осторожной и изворотливой. Стать дипломатом, который хочет мирно разрешить вооруженный конфликт.

Босса мы обязательно уволим, но нужно, чтобы при этом он вернулся в Москву целым и невредимым. А Яна не совершила ничего безрассудного, о чем горько пожалеет.

***

Поскольку Яну я предупредить не успела, она языка за зубами не удержала и раззвонила всему офису о том, что шеф сверзился со стула. Сотрудники, разумеется, стали хохмить.

Когда Кузьмин зашел в общий зал, чтобы прояснить какой-то вопрос с Романом, тот предлагает ему присесть на свое кресло и с усмешечкой говорит:

– Не бойтесь, Иван Сергеевич, стул крепкий, вас выдержит. В этот раз не свалитесь.

Зинаида громко фыркает.

Шеф смотрит на меня с мрачным укором.

А Милана, придерживаясь роли подхалимки и соблазнительницы, опускается на стул рядом, наклоняется, чтобы грудь в вырезе было лучше видно, и начинает томно причитать: