и осень со мною
от боли в блевоте
день сгинул, я сник
уповая на сны,
а с ними твой стынущий тонущий стыд
я верю, реву
недорезанным боровом,
что жив ты и там,
и что там тебе здорово
ответишь спокойно:
«Все блеф и игра,
я жив, а ушел, потому что пора»
имел место быть
и имеет свой вес
минута молчания.
октябрь 03
памяти Василия
«Бей, Арлекин…»
Бей, Арлекин
Требуют крови,
Волю в кулак,
Кулак по лицу,
Лица дымятся
Лепешкой коровьей,
Сын станет Духом
На зависть Отцу.
Тех, кто по центру,
Напротив, в сторонке,
С нами, снаружи,
Тех, кто внутри,
И вылетают зубные коронки,
И освещают глаза фонари.
Бей, Арлекинище,
Друг краснорожий,
Ты бесподобен в кулачном бою,
Просто ударь, чтоб от боли я ожил,
И уничтожил ухмылку твою.
апрель 03
Это ведь ты
Небо – твое,
отвоеваны смертью облака,
звезды в копне волос.
Мне видно как чешут бока
подъемные краны,
тот любопытный пес
тоже ведь ты —
вылитый!
Ты – лето,
ты – ветер,
ты – вечность,
ты – лепет и губы,
блеск металлической спицы,
слепящей глаза,
зачем я забыл
языки спелых трав,
наречья деревьев,
пусть время назад…
пусть медленно время назад возвратиться
вить в памяти гнезда,
ведь ты – это птица,
взлетевшая ввысь до лучей пустоты…
вот дождь постучался,
это ведь ты?
июнь 03
памяти Василия
Девочка
Казалось, та девочка метит в девяточку,
приподнимаются волосы ушки,
запахи сонные, белая пяточка,
сочные фрукты-игрушки.
Мягкая девочка смотрит с оглядкой,
временно ветрена в тридцать,
боль заметелится, метит в девяточку
и без души веселится.
Зябко без денежек девочке нежненькой,
мелкий с утра моросит,
губки все ниже, жаром прошепчет:
«Дай мне, пиит, на такси»
август 03
«Утроба-гроб…»
Утроба-гроб
Аборт и баста!
До старта доли,
Быстрый взлет,
И врач с ужимкой педераста
Мамаше руку подает.
Едва семнадцать
Море солнца,
Снимают, смотрят и суют,
Сперматозоиды-марафонцы,
Послеоргазменный уют.
Нам нет причины раздражаться,
Определяют бытие —
Твое желание влюбляться
И легкомыслие мое
январь 04
«быть отражаясь…»
быть отражаясь
знать но не видеть
это так дурно
даже безвкусно
словно слепые
рыщут травою
пальцы осоки
ключ от окраин
выбрали сами
тропы лесные
камни поляны
сок ежевики
я не в ответе
мир не корежу
луч через крону
сядем пенечком
встретим знакомых
чудищ небесных
ласковых тяжких
парнокопытных
сплетни в корзине
долгие танцы
очень нам пусто
городом полным
ждать безнадежно
только сегодня
завтра другое
собственно лучше
коли забудем
что мы за боги
время подскажет
автоответчик
и заершится
день самородком
ветер натравит
мазать загаром
так постепенно
я превращаюсь
в отзвук ботинка
стоптанный детством.
Кодеин
Хрустнула наличка,
Прибавляет газу,
К черту на кулички,
У Христа за пазухой
Скомкана ирония,
Кажется оказией,
Тут одностороннее,
Там однообразие
И не хватит смеха,
Ничего иного,
Просто надо ехать
От себя, родного
Убираться в лоно,
Все равно пока,
То, что крест зеленый
Вместо маяка
Режет постепенно,
Падая ничком,
Широту вселенной
Суженным зрачком.
февраль 04
Подруги
Подруги мои – лакомки,
Ласковые обманщицы,
Луна на глазах заплаканных
В окна мои таращится.
Полеты сложены за спину,
Заложницы крыльев снежных,
И на сердцах затасканных
Блеск ощущений свежих.
Бросаетесь в неизведанное
Не думая да не глядя,
Все вы чему-то преданы,
Все вы немного бляди.
Дерзость слезам подарена,
Дурью мужской изгажена,
Рвется наружу разваренная
Самокопаний каша.
А следом – невыносимая
Тоска в отраженье хмуром —
Кому я нужна, красивая?
Зачем я такая дура?
«Заспанные трамваи…»
Заспанные трамваи
пугают голубей,
слиплись в ком соития
рассветные глазки
около шести
вышел нелепый,
смешной, больной,
кровоточащий молчанием,
выпил свою суть,
разжевал сознание.
В сложенных крыльях
ростки падения
ибо еще ниже —
до корневищ,
до унижения,
а иначе как?
Стоит, пошатывается