Что происходит чаще всего в реальном мире?

Познание мира постоянно ограничивается – и это даже не про «туда не ходи, снег в голову попадет», а скорее про «зачем тебе это?», «это все бред» и «мальчики/девочки таким заниматься не должны». Изначально неограниченная территория познания перегораживается заборами, шлагбаумами, красными флажками и ничем не объяснимыми запретами. И если в некоторых семьях запреты стабильные и четкие (набор правил, которые нельзя нарушать), то в остальных они могут меняться постоянно и даже противоречить друг другу.

Границы ребенка не уважаются вообще.

И даже не потому, что родители злобные и тиранические, а потому, что родители не знают, что это такое. У них самих, когда они были детьми, никаких границ не было. Да и какие границы, когда живешь втроем/впятером в одной комнате, а все вокруг считается «общим»? Много ли детей могут похвастаться тем, что с детства жили в своей отдельной комнате, например? На всякий случай, уточню: отдельная комната – это когда один ребенок в одном помещении с закрывающейся дверью, а не «детская» на троих.

Границы – это не только про физическую территорию и личное имущество. Это еще и про уважение к мнению и желаниям ребенка. Когда ребенок слышит «мало ли чего ты хочешь?» и «ты еще мал, чтобы свое мнение иметь», то он привыкает к этому. Он привыкает к собственной беспомощности, к тому, что от него мало что зависит, и что за него обязательно все решат другие люди, и просто сообщат ему о результате. Он привыкает к тому, что его не за что уважать, если только он не достигает чего-то важного (например, все пятерки в четверти или золотая медаль). Уважение к себе для него – не безусловная величина, а то, что надо постоянно зарабатывать. Просто так уважать себя не за что.

Что у нас там еще? А, точно, любовь.

С ней у холодных советских людей всегда тяжело было. Любовь подразумевалась в концепции (вместе с «материнским инстинктом»), но открыто проявлять ее к детям не очень приветствовалось. Особенно, к мальчикам – они же будущие воины, зачем с ними тетешкаться? По плечу похлопать, иногда по голове погладить, в лоб поцеловать, сказать «ты молодец» – ну и все, достаточно любви, чего тебе еще надо?

Было принято считать «выдачу любви» в бытовой заботе – кормим, обуваем, одеваем, в школу отправили – значит, любим. А слова – это просто слова.

Подход деловой, конечно. Вот только так с детьми не работает. Ребенку критично важно ощущать любовь, видеть ее, слышать ее, получать ее подтверждения. Ему важно быть уверенным в том, что его любят, что он нужен, что его родители рядом с ним, помогут ему, что с ними можно поговорить, им можно довериться и они поймут и поддержат.

Ребенок появляется на свет не в состоянии «чистого листа», а уже со своим характером и личными особенностями, поэтому разным детям любовь нужна в разных объемах. Кому-то хватит относительно небольшой порции, а кому-то нужен вагон и тележка.

Но выросшие в «арктической мерзлоте» советские люди не могли дать ни любви ни уважения даже себе самим, откуда бы у них что взялось на детей?

Невозможно дать другим то, что не даешь себе самому, это будет фикцией, профанацией, лицемерием и ложью. Гораздо проще накопить на новую пару ботиночек и считать это подтверждением любви. И не нужно никаких «пустых слов и объятий».

Что там еще в списке было?

Понимание «кто я, чего хочу, куда хочу жить» и ресурс для дальнейшей жизни?

С этим, как легко догадаться, тоже беда.

Чтобы помочь ребенку найти его собственные ответы на эти вопросы, родителю нужно допустить, что ребенок найдет не ответы, что хотел бы услышать сам родитель, и что ребенок может не продолжить «дело родителей» и вообще выберет что-то «странное и неправильное».