- Ты как, кстати? - поворачиваюсь к Кире и медленно, внимательно сканирую ее. Останавливаюсь на животике. Он на месте. И ребенок, надеюсь, там же. – Тебе легче?

- Вроде бы, отпустило пока, - задумчиво поглаживает себя. Плохо соображает, что с ней происходит. То и дело поглядывает на меня с надеждой, хотя я же предупредил, что в таких делах профан. – Терпимо, - чуть приподнимает уголки губ и демонстрирует завораживающие ямочки на щеках, тем самым немного успокаивая меня.

Отвлекаюсь на побочный шум, нащупываю телефон под креслом и быстро бросаю в трубку:

- Костя, адрес роддома эсэмэской скинь. Я как от гаишника избавлюсь, тебе перезвоню.

- Тело понадежнее спрячь, чтобы не пришлось весной за тебя краснеть, когда снег сойдет, - по-черному шутит он, но я обрываю звонок. Не до смеха мне! Рыдать хочется! Проснуться от этого кошмара, наконец.

В окно барабанят все громче и настойчивее, рискуя разбить его к чертям – и тогда поедем мы в больницу с ветерком. Если нас вообще отпустят…

- Ваши документы, - рявкает замерзший гаишник, как только я опускаю стекло. Молодой, зеленый, пацан совсем. Зато гонора на все пятьдесят лет выслуги. Он важно протягивает лапу в салон, тычет мне что-то под нос. Благо, не дубинку. - Пьяный? Дыхни!

- Нет, конечно, - отмахиваюсь, небрежно отбивая его руку. Ныряю во внутренний карман за правами, а следом вытаскиваю все его содержимое. – Извините, мы очень торопимся, - беспокойно добавляю, когда в уши проникает тихое кряхтение Киры.

Опять началось? Я не собираюсь у нее роды принимать на дороге! А если вдруг придется, то гаишник от меня просто так не отделается – акушером будет, чтобы впредь не выпендривался и честных водителей под Новый год не тормозил. Посмотрим, кто из нас больше вляпался!

- Вижу, как вы торопитесь, что на красный гоняете по перекрестку, - злобно пыхтит, выпуская пар изо рта. Выхватывает у меня всю стопку документов. Перебирает бумаги и карточки. Черт, у меня не карман, а черная дыра. Откуда там столько всего скопилось? И как поместилось...

- Простите, не заметил, - обреченно вздыхаю. Прикидываю, что мне грозит за это нарушение. Впрочем, проще на месте взятку дать.

- Вы понимаете, что создали аварийную ситуацию? Чудом избежали столкновения, - отчитывает меня парень, наверное, набивая себе цену, и показательно листает паспорт. – Максим Игнатьевич, - обращается ко мне. Прищуривается, сверяя мое лицо с фотографией.

- Кто? – вытягиваю шею, чтобы прочитать имя в удостоверении личности. Не мое, как и снимок. На нем урод какой-то. Не то чтобы я красавец, но этот вообще орангутанг, которого охотник запечатлел на фоторужье, причем в момент исправления естественной нужды.

- Это муж мой, - с тоской шелестит Кира, напоминая о себе.

Кривлюсь, стоит лишь представить их вместе. И что она в таком бабуине нашла? Мало того, что залетела от него, так еще и замуж выскочить хотела. Правду говорят, любовь слепа.

- Ясно, вроде похож, - поразмыслив над фотографией, юный сотрудник ДПС закрывает паспорт и отдает мне. Еще раз всматриваюсь в изображение и кривлю губы с отвращением. Ничего общего. Совсем слепой, что ли? - Так, а документы пассажирки где? – перегибает палку, будто мы в розыске. Жестит. Точно тариф в канун Нового года поднимает. – А, вот! Вижу, - открывает документ Киры. – Что же вы жену не бережете? А если бы авария? - цокает с укором.

- Полностью согласен, признаю свою вину. Отпусти, начальник, будь человеком, - боковым зрением улавливаю, как паренек расправляет плечи. - Давай договоримся и забудем об этом недоразумении, - достаю бумажник. - Мы в роддом спешим.