– Destination: the nearest smoking room (Место назначения: самая близкая курительная комната), – скрипучим голосом произнёс я. Похоже, всплыло из какой-то забытой компьютерной бродилки.

Уже привычно я пристроился ему в кильватер и стал старательно копировать его утиную походку. Жопец оглянулся, покраснел, но промолчал. Зато постарался поплотнее свести ноги в районе тазобедренных суставов. Мы прошли через большой холл и остановились возле отгороженного стеклянного отсека. Он немного подумал, осматривая столпившихся там курильщиков, а потом решительно вошёл внутрь.

Эффект превзошёл самые смелые ожидания. Курильщики засуетились и быстренько стали сматываться. Любит местный народ свою полицию, аж до нервных судорог.

Жопец, насупившись, встал у входа и постарался дышать через раз. Я присел на хлипкий стульчик и пощёлкал зажигалкой. Больше всего я люблю курить на свежем воздухе и с трудом переношу накуренные помещения. И уже, чёрт знает сколько времени, насильно наступаю на горло своим принципам.

С посвистыванием отъехала дверь, и в курилку боком втиснулся невысокий хмурый мужик, а за ним на полусогнутых просочился… Лось! Я прям подпрыгнул на стуле. Вот с кем надо бы парой тёплых слов перекинуться.

Но Лось, равнодушно скользнув по мне взглядом, всё своё внимание полностью переключил на собеседника и просто как половая тряпка жадно впитывая каждое его слово. Радует, что хоть глаза в экстазе не закатывает и слюни не пускает. Но прогибается вполне зачётно. Самое непонятное, но и Жопец моментально заразился этим повышенным лизоблюдством. Он вытянулся во фрунт и стал преданно поедать глазами обоих.

Хмурый сделал несколько затяжек и силой разломал свою дорогую сигару в пепельнице. Потом медленно встал и удалился, бросив напоследок ядовитую фразу.

«Вставил пистон», – удовлетворённо подумал я, – «Знать бы кто, да и за что». Хотя за что и так понятно. Не оправдал Лось оказанного доверия высокого гражданина низенького роста.

Лось остался сидеть, бессмысленно таращась в пол. Зато Жопец шумно выдохнул и расслабился. Потом сделал пару шажков к Лосю и негромко заговорил. Судя по просительности в голосе и постоянном упоминании таможни, нетрудно сделать вывод, что намылился он сменить свою полицейскую рутину на таможенное поле чудес. Лось отвечал односложно и слегка брезгливо.

Я дождался паузы и громко спросил:

– Arto, if nice talk won't work, try a little arm twisting. (Арто, если не сможешь уговорить, то надави немного).

Лось дёрнулся и непонимающе уставился на меня.

– Я не об этом субъекте, а о своём сыне говорю, – непроизвольно кривясь, уточнил я, – С обвинением у тебя не вышло, решил на моей семье отыграться? Сына террористом объявить?

– Всё было в рамках закона, – быстро ответил Лось, – Мы обязаны были проверить все подозрительные материалы.

– Or your framed-up charges? (Или ваши сфабрикованные обвинения?).

Лось зыркнул на Жопца и сорвался с места. Дёргая заевшую дверь, он не удержался и прошипел:

– You will be imprisoned for a long time! Promise! (Сядешь надолго! Обещаю).

– Suck off! (Отсосёшь).

Дверь неохотно поддалась, и разъярённый Лось вывалился наружу. Лицо Жопца выражало крайнее недоумение нашей перепалкой. На нём просто плакатными буквами проступило: «И как он тут же на месте не прибил эту русскую сволочь»? Видно было, что его вера в могущество таможни резко пошатнулась. А ещё суд даже толком не начался.

Больше в курилку никто не заходил. Желающие поправить здоровье чинно ускальзывали мёрзнуть на улицу. Время тянулось медленно. Прошло уже 45 минут, а юристы всё продолжали за закрытыми дверями выяснять правомочность лапёрского суда. Вокруг нашего аквариума уныло слонялись потерянные студенты. На их месте я бы уже давно слинял для более приятных дел.