Я не знаю, проводился ли такой эксперимент, но, по всей вероятности, вегетарианцу или фрукторианцу будет трудно пережить суровые условия чрезвычайно низкой температуры, хотя маслянистой природы орехов может быть достаточно на какое-то время. Аргумент наших друзей, питающихся фруктами и орехами, в этом конкретном случае, вероятно, будет заключаться в том, что для людей, живущих в климате, выходящем за пределы нормальной человеческой среды обитания, ненормальное питание может быть простительно.

Широко исследуя мир, мы обнаружим, что разные люди при различных обстоятельствах употребляют в пищу самые разные вещи, начиная от жуков, змей и птичьих гнезд из царства животных, не исключая человеческого мяса и заканчивая овощами, фруктами и орехами. Добираясь до первоисточника вещей, некоторые люди на самом деле едят грязь.

То, что потребность в еде во многих случаях вынуждала как отдельных людей, так и целые расы принимать в пищу определенные продукты, которые на самом деле нежелательны в качестве пищи, будет принято изучающими эту пищевую экономику без возражений. То, что аппетит можно развивать к нежелательным продуктам, ошибочно называемым едой, также является прописной истиной. То, что вопрос «Что мы будем есть?» до настоящего времени в значительной степени вытеснен вопросом «Что мы можем получить в пищу?», кажется автору не менее верным. Если это правда, то это показывает, что привычки к еде были приобретены не естественными желаниями нормального аппетита, и эта мысль, доведенная до логического завершения, легко объясняет многие ненормальные привычки и аппетиты, которые являются сегодня наследием среднего человека от его предков.

Приобретя дурные привычки по необходимости, эти привычки, как и все привычки, более или менее укрепились и даже после того как необходимость ушла, привычки остались. Тем, кто понимает, как много всего мы думаем и делаем только из-за обычаев и унаследованной среды обитания, нетрудно понять, что очень мало внимания уделялось правильному ответу на этот очень важный вопрос: «Что нам есть?» Большинство людей едят то, что научили их есть родители или то, что позволяет им есть окружающая среда. Некоторые люди даже пытаются провести социальное различие между собой и тем, что им нравится называть «простым стадом», по тому, что они едят. В истории известны банкеты, на которых подавали крылышки колибри, а искусными поварами и поставщиками провизии изготовлялись всевозможные необычные блюда из запасников Природы.

И бедность, и богатство служат для того, чтобы дать неправильный ответ на вопрос: "Что нам есть?" Один заставляет людей есть то, что не подходит для еды, а другой заставляет людей есть то, что столь же неприлично.

Истинный ответ, позволю себе осмелиться предположить, должен исходить из действительного знания о том, какая пища лучше всего подходит для накопления и поддержания жизненной энергии и физических потребностей человеческого тела, и рассматривается не как средство для удовлетворения аппетита, а для всей машины, которую следует содержать в исправном состоянии.

То, что этот ответ будет получен путем реальных экспериментов, а не теоретизирования, является разумным взглядом на вопрос и несомненно то, что эти эксперименты должны быть в значительной степени личными и могут быть проведены любым достаточно заинтересованным человеком на самом себе.

Хотя для формирования общего вывода желательны объединенные результаты многочисленных индивидуальных экспериментов, тем не менее это утверждение может быть сформулировано с научной уверенностью: каждое человеческое тело управляется определенными фиксированными законами, которые всегда действуют одинаковым образом при одинаковых обстоятельствах. Объясню: два человека могут очень по-разному оценивать состояние своего организма, принимая одно и то же вещество. Если предположить, что этим веществом является морфин, то одного можно убить мгновенно, а другому может даже показаться, что он временно приносит пользу. Разница не в органическом строении, а только в приобретенной привычке или развитом аппетите. Постепенно принимая яд, можно подготовить свой организм ко все большему и большему количеству, пока он не сможет съесть с видимым иммунитетом достаточно яда, чтобы убить дюжину человек.