Ответное «привет» прозвучало как отклик на пароль. Я открыла глаза. Передо мной стоял успешный Вовка Куликов. Собственной персоной. На его лице промелькнуло короткое усилие узнать меня. Напрасное… Да. И он тут же включил обаяшку!

– Ты кто? Чья-нибудь жена или подружка? А чего сидишь одна на кухне? Да еще в темноте… Там – он махнул рукой на дверь в комнату – сейчас школьные фотки показывают. Не хочешь посмотреть?

Эти вполне невинные слова Ушана прозвучали оскорблением. Блин, он не узнал меня! Неужели я настолько изменилась? Вовка, натурально, и сам поменялся. Я его тоже не сразу узнала. Да. Но он прямо-таки откровенно похорошел. А я…

– Вовка, ты что, меня совсем не узнаешь?

Куликов удивленно уставился на меня.

– Ну-ка…

Он подошел поближе. Нахально так взял меня за подбородок, развернул лицо к свету. И стал разглядывать. То в фас, то в профиль.

– Что-то, что-то знакомое… Боже ж ты мой же ж! Милютина? Ты что ли?

– Я. Только я теперь не Милютина, а Толстых.

– Да уж, не Худых, – схамил Ушан. И смерил взглядом мое явно избыточное тело. – Выглядишь… монументально.

Я тотчас вспыхнула. Еще не хватало, чтобы какой-то наглый ушастик удобрял своим навозом мои комплексы!

– Не хами! А то… А то уши надеру.

– Уши? Ах да, уши… Мои баснословные уши. Ну, если хочешь, на, Милютина-Толстых, дери!

Вовка извлек из прически объемное розовое ухо – оно, кстати, ничуть не уменьшилось со школьных времен – и покорно подставил мне. Как конфеткой угостил. Короче, от его покладистости злость моя моментально испарилась. Но, сама не знаю почему, я протянула руку, взялась за его ухо. За теплый хрящ. Ухо, было таким мягким. И в то же время упругим. И покрыто тонким ворсом кожного пуха. Как спелый абрикос. Я слегка помяла его в пальцах.

– Здорово ты научился их прятать. В школе, помнится, они доставляли тебе массу проблем.

– Да уж, было дело… Так я прощен? – Вовка сверкнул обаятельнейшей улыбкой. Интересно, когда он успел ее освоить? И ведь действует же!

– Почти.

– Что-то я тебя там, в комнате, не заметил. Ты что, все время здесь сидела?

– Нет. Я тебя видела. В смысле, видела, как ты пришел. Просто тебе стали по новой рапортовать о достижениях. А я все это уже выслушала. Так что предпочла свалить сюда, на кухню.

Куликов хмыкнул:

– Ну, а у тебя какие достижения? Ты как, где, с кем? Небось, замужем, куча киндеров?

Блин, опять, опять эти жуткие, раздражающие вопросы! Ну почему они все не могут оставить меня в покое? И ничего не спрашивать?

– Повторяю специально для тебя, «на бис», – со злостью буркнула я. – Разведена, одна, без детей, в страховой, разбираюсь с претензиями идиотов-клиентов.

– Ясно! Точнее, совсем не ясно. Звучит как-то хреноватенько.

– Так оно и есть.

– А ведь я был в тебя влюблен, Милютина. В десятом классе. Мечтал о твоих прекрасных глазищах. Целых два месяца! Пока ты не выступила на классном собрании и не обозвала меня «балластом». Тут уж, сорри, вся любовь закончилась.

– Значит, моя принципиальность разрушила наше возможное счастье? Какая жуткая потеря! Да. А ты сам как? Женат?

– Жениться пока не сподобился. Вокруг так много красивых девушек! Не хочется зацикливаться на одной и обижать всех остальных. Так что мой текущий статус «свободен и доступен».

– И много желающих получить доступ?

– Да не жалуюсь пока. Мне хватает.

– А с работой как? – на самом деле, спрашивать самой было легче, чем отчитываться в полном лузерстве. Почему я сразу до этого не додумалась?

– Все отличечно! Своя фирма. Напополам с другом. Сеть магазинчиков. Плюс онлайн продажи. Я там коммерческий директор.

– Ух ты! Круто! И что продаешь, коммерсант?