– Это комната для персонала, – поясняет Йенсен, – но я всегда говорю своим ученикам, что они могут сюда заходить. Здесь полным-полно сладостей, а каждому из нас не помешает немного сахара.

Она достает шоколадный кекс из холодильника и протягивает его мне.

Во мне мгновенно просыпается мой детский страх – Гензеля с Гретель ведьма заманила сладостями. Но я прогоняю панику и благодарю ее.

Йенсен наклоняется и понижает голос.

– Скажу тебе по секрету: его испек Джо.

Я удивленно поднимаю брови, и она смеется.

– Знаю-знаю, – говорит она. – Он не похож на человека, которому нравится печь. Но не суди его слишком строго. Он не такой уж плохой, когда познакомишься с ним ближе. Я всегда говорю, что Джо прямо как наш город. Снаружи – не очень, но если копнуть поглубже, то он замечательный.

Мне кажется, что Йенсен принадлежит к числу неисправимых оптимистов, как говорит мама, а ее радость заразительна. Я улыбаюсь и кусаю кекс, и от шоколада все мое тело будто оживает.

– Очень вкусно, – говорю я ей. Почему-то этот кекс напоминает мне о бабушкиных рисовых лепешках, хотя по вкусу они совсем разные. – Он мог бы их продавать.

Она бросает на меня странный взгляд, и я мгновенно смущаюсь. Не знаю, почему я так сказала. Может быть, бабушка и продавала свои рисовые лепешки, но ей просто нужны были деньги, когда она сюда перебралась.

Йенсен широко улыбается.

– Блестящая идея, Лили.

– Ну… спасибо, – отвечаю я.

Непонятно, говорит она серьезно или просто из вежливости.

– В любом случае не стесняйся угощаться, когда будешь приходить. А я очень надеюсь, что будешь. В последнее время здесь становится одиноко.

Мне нравится Йенсен. Она лучше, чем ровесники Сэм, как я их себе представляю. Она анти-Сэм. И я не знаю, что именно она видит, глядя на меня, но знаю, что она видит меня, и это приятно, и еще слегка щекочет нервы.

Йенсен подводит меня к разделу книг о дикой природе, и я просматриваю подборку о тиграх. Какая-то она унылая – «102 факта о тиграх!» и «ЕЩЕ 102 факта о тиграх!».

Перелистываю книги, ищу какую-нибудь полезную информацию – что-то вроде «Существует особая порода тигров, способных волшебным образом исчезать!». Или «Если тигр охотится на твою бабушку, то вот как его остановить!».

Но нахожу только:

• Тигриный клык способен пропороть кость!

• Если смотреть тигру прямо в глаза, то, возможно, он тебя и не убьет, но берегись!

• Рык тигра имеет такую низкую частоту, что может тебя парализовать!

Я возвращаю книги на полку. Это не то, что мне нужно, кроме того, когда на тебя охотится тигр, такие подробности пугают.

– На самом деле, – я нервно откашливаюсь, – я ищу какие-нибудь истории про тигров.

Йенсен накручивает прядь волос на палец.

– У нас есть книги про Нарнию. Хотя, по-моему, там про льва… Может, ты имеешь в виду какие-то конкретные истории? Опишешь поточнее, что ты хочешь найти?

Разумеется, я не могу рассказать ей о волшебном тигре и украденных звездах, но могу пересказать бабушкину сказку про тигра.

Я выдаю максимально короткий пересказ.

– Есть такая история про тигра, где он съедает… э-э-э… бабушку, а потом переодевается в ее одежду и пытается съесть ее внучек. А потом он охотится за ними и…

– Похоже на «Красную Шапочку»! – прерывает меня Йенсен.

– Нет, там волк, – говорю я. – А это корейская история.

Она рассеянно проводит пальцем по корешкам книг.

– Я никогда не слышала корейский вариант. Как интересно, правда? Существуют разные версии одних и тех же сказок по всему миру – даже в тех странах, которые не связаны друг с другом. А истории при этом одинаковые.