Кэнди с Люком начали встречаться, но выглядело это словно Моринг позволяет ей просто быть с собой – я не лезла в их обреченно-токсичные отношения со своими саркастическими советами, чем вызывала молчаливую благодарность Кэнди всякий раз, когда наши взгляды встречались на общих посиделках. Мне было достаточно видеть ее довольное лицо вместо унылой физиономии.

А что до моей личной жизни, то она покоилась где-то на дне мирового океана, покрытая моллюсками и водорослями: в школе было много мальчишек, оказывающих знаки внимания, были даже достойные экземпляры. Но у всех был один весомый недостаток – они были не-Майкл-Тёрнер. Звучит глупо, но он стал моим незакрытым Гештальтом на протяжении вот уже двух месяцев. Хотела ли я добиться его расположения? Определенно, да. Знала ли я как это сделать? Ответ отрицательный.

Я пыталась понять, что же на самом деле он имел в виду тогда на пикнике. «Пока сама не попросишь» – это игра какая-то? А, может, просто ты сам, Майкл, боишься того, что может произойти межу нами? Боишься ответственности и моих раненных чувств, если что-то пойдет не так? Но кто, черт тебя дери, дал право решать за двоих?

***

Но вернемся к дню, изменившему если не все, то многое.

Меня оставили после уроков за крайне хреновые оценки по алгебре, и я вынуждена была просидеть два часа, выслушивая всякую математическую фигню, в которой моему мозгу было крайне трудно разобраться. В итоге, я опоздала на чертов школьный автобус, потому что вот уже сутки, как мою машину благополучно продали. Но мама заверила, что «мы обязательно найдем бюджетный вариант». Лет через 200, когда мне уже понадобится инвалидная коляска, видимо.

Я спускалась по широким ступеням школы, кутаясь в шерстяной кардиган. Порывы ветра путали волосы, и мой вид напоминал Чубакку – мохнатое нечто с волосами повсюду.

Но если видимость была нулевая, то слух отменный – абсолютно точно я слышала звук заглушенного мотора байка. Свободной от учебников рукой я откинула назойливые пряди от лица и нервно сглотнула. На школьной парковке стоял черный байк, оседланный Майклом-мать-его-Тёрнером собственной персоной. И этот гад изучающе смотрел прямо на меня.

Замерев на пару минут, я сделала глубокий вдох и продолжила на негнущихся ногах свое грациозное шествие по ступеням, придерживая рукой волосы. Ступеньки казались нескончаемыми, а мне потребовалась вся моя концентрация, чтобы снова не шлепнуться на задницу перед самым красивым человеком во Вселенной.

Он в этот момент слез с мотоцикла и быстрым шагом шел навстречу мне. Его походка – резкая, уверенная, что от одного вида перехватывало дыхание. Грубые ботинки, черные слегка потертые джинсы обтягивают его сильные ноги и фантастически красивый зад; черная футболка и темно-зеленый бомбер, идеально подчеркивающий цвет глаз, развевается от холодного ветра, рука зачесывает медные волосы назад.

Это сон? Майкл Тернер приехал за мной? Ущипните меня.

Когда мы поравнялись, он остановился напротив меня. Сомнений уже не осталось – он здесь по мою душу.

– Твой парень всю голову мне съел, чтобы тебя забрать со школы, – манерно закатив глаза, сказал Тёрнер.

– Тебе, пока ехал, ветром мозг сдуло? Какой парень? – изображать безразличие получилось плохо, но раздражение вышло отменно. Станиславский в кустах аплодировал стоя.

– Ах ты, маленькая шлюшка, целуешься не только с малышом Бобби? – Майкл прищурил глаза и хитро улыбнулся. – Какая развратница досталась моему брату.

После этой фразы он разразился громким хохотом, глядя на мое багровеющее лицо. Я сжала ладонь в кулак до белеющих костяшек, жар от моего лица моментально уносил холодный ветер, но глаза наливались кровью. Больше всего на свете в эту секунду я ненавидела Майкла Тернера.