– Чего надо? – неожиданно густым басом спросил он.

– Милейший, а хочешь ли ты заработать? – не повелся я на его агрессию.

– Я тебе не "милейший". Говори, чего надо или проваливай.

Да уж с таким характером понятно почему он один живёт.

– Подвези меня и моих товарищей, на своей телеге, заплатим серебром.

– А ну проваливай! – старик сжал кулаки. – Не буду помогать дезертирам.

– Дед, а ну охолони, а то я не посмотрю на твой возраст, – добавил я в голос мороза. – Никто и никогда не посмеет назвать меня дезертиром. Я с товарищами на фронт спешу! А тут ты "проваливай", мне, фельдъегерю говоришь! Если не хочешь получить плату серебром, то я могу и сталью заплатить, по законам военного времени.

Дед самую малость смутился и сделал крошечный шаг назад, но кулаки не разжал.

– А что это за дело такое у фельдъегеря, что он без лошади и весь мятый, как будто по лесам неделю лазил?

– Что за дело, то не твоего ума дело! – весомо сказал я и тут же сменил интонацию на опечаленную. – Столкнулись мы с андорским разъездом, бой у нас случился. Большую часть отряда и всех лошадей в нем потеряли. Но приказ никто не отменял, вот и продолжаем путь на фронт.

Крестьянин замялся, затоптался, похоже оставались у него какие-то сомнения, но возможность заработать переселила его недоверие к странно выглядящему вояке.

– Сколько платишь? – всё же выдавил он.

– Четвертак.

– Мало, – рубанул он ладонью воздух. – Это ж риск какой, это ж к границе ехать! Это ж, тебе не на ярмарку прокатиться.

– Смотри, дед, если тебе мало двадцать пять серебряных монет, могу попотчевать тебя сталью, двенадцать дюймов, прямо в твое жадное сердце.

– Чего ты меня пугаешь!? Не страшно! Пуганый я! За четвертак не поеду, лучше прямо тут режь! – дед набычился и шагнул ко мне.

– Да ты совсем обезумел, с солдат, спешащих на фронт деньги требуешь! Мы жизнью своей рискуем, тебя дурака защищаем, а ты норовишь наши кровные отобрать.

Я готов был ему хоть все трофейные деньги отдать, лишь бы подвез, вот только нельзя давать много, потому что сразу подозрение вызовет, вот и торгуюсь из-за мелочи.

– Либо полтину давай, или режь! – резко сказал дед, шагая навстречу и распахивая рубаху.

– Да ты столько за декаду не зарабатываешь, а тут хочешь за пол дня половину золотого!

Я достал кошель и поковырялся там с кислым лицом.

– Надоел ты мне, дед. Тридцать пять серебряных и всё, последнее слово.

И я показал ему монеты. Крестьянин попробовал их выхватить из моей руки, но куда ему со мной в скорости тягаться?

– Аванс давай, – буркнул он.

Я дал ему двадцать монет, а оставшиеся пятнадцать после работы пообещал.

– Ну и где твои товарищи?

Спросил дед, когда он уже восседал с вожжами на телеги, а я разместился с комфортом в возу, на свежем сене. Мы как раз обогнули его хутор и выезжали на дорогу.

– Да вот же они.

Указал я рукой на нашу группу, стоявшую на обочине, одновременно снимая с них иллюзию. Уж очень мне хотелось отомстить вредному старикану.

– Этож как так? Не было никого тут…

Я только ухмыльнулся в кулак и не чего не сказал. Мои напарники быстро закинули наши сумки в телегу и попрыгали сами. Телега оказалась достаточно просторной и в хорошем состоянии, так что мы все расположились с относительным комфортом. Я ехал спереди, рядом с дедом, он некоторое время помалкивал и лишь время от времени хмуро поглядывал на специалистов Тайной канцелярии.

– Что-то вы, не похожи на фельдъегерей, – проговорил он спустя полчаса.

– Много ты понимаешь, – с усмешкой ответил я.

– А вот представь себе, кое-что понимаю, – раздувая ноздри сказал крестьянин. – Послужил в свое время.