Ее слова, по-видимому, удивили его; Лашем то ли фыркнул, то ли усмехнулся.

– Справедливости ради хочу заметить, что дракон так и остался драконом. Хотя, возможно, он слегка размяк, когда девушка что-то там повязала ему на шею.

Маргарет задумалась:

– Хм, любопытная трактовка. Надо будет включить в мой роман эту деталь, что повязанная девичьими руками вещь обладает ограниченным по времени действием.

Они оба одновременно взглянули на картину, причем Маргарет не без удовольствия. Он не отмахнулся от ее замечания и даже несколько углубил вложенный в него смысл.

– Ах да, вы, кажется, писательница? – Его голос опять звучал напряженно и скованно.

– Да, я пишу под псевдонимом Повелительница Тайн.

– Где же тут тайна, если вы откровенно признаетесь мне в этом?

Он явно дразнил ее: его голос вначале был вполне спокойным и ровным, затем сделался веселым и шутливым. Это произвело на девушку неожиданно приятное впечатление. Лашем менялся на ее глазах.

Маргарет тихо пихнула его плечом и усмехнулась:

– Эй, а кто-то уверял меня, что он сама порядочность и никогда не переступает границ приличий. Но только что я услышала насмешку, колкость в свой адрес. Мне кажется, что колкости сложно назвать порядочным поведением.

Лашем так пристально посмотрел на нее, что Маргарет чуть было не попятилась назад. И в тот же миг ей захотелось поцеловать его прямо здесь, в художественной галерее. Интересно, как бы он на это отреагировал?

Однако насколько ей было известно, Национальная галерея отнюдь не была тем самым местом, где разрешалось подобное. И если бы Маргарет решилась, то, скорее всего, это вызвало бы гораздо больший скандал, чем она могла себе представить.

– В вашем присутствии я делаю такие глупости, какие раньше даже не приходили мне в голову, – сказал он низким напряженным голосом, отчего у нее по спине побежали мурашки. Понимал ли он, что говорит?

А она понимала?

Лашем затряс головой, как будто пытаясь отогнать подальше непрошеные мысли.

– Как недавно сказал мой друг, я всю жизнь поступал правильно и порядочно. Но если бы на свете не было людей, которые всегда поступают именно так, то где бы тогда были справедливость и порядочность? – Он как будто пытался что-то сформулировать одновременно и для себя и для нее. – То, что противоположно по смыслу понятиям «порядочность» и «справедливость», никому не нравится. И никто не хочет выглядеть непорядочным или несправедливым.

– Ваша светлость, нельзя все делить на черное и белое. Между этими двумя цветами есть множество оттенков. Всегда можно посмеяться или найти смешное, не выходя за рамки приличий.

Но в этот момент мысли Маргарет едва ли можно было назвать приличными. К счастью, это были всего лишь мысли, а не поступки.

Нет, необходимо во что бы то ни стало держать себя в руках.

Лашем пристально смотрел на нее, он словно хотел проникнуть в ее душу. По телу Маргарет пробежала еле заметная дрожь. Странное волнение, источник которого находился в груди, захватывало те части ее тела, которые, как точно знала Маргарет, неприлично было показывать на людях.

Лашем поднял руку, словно намереваясь ее коснуться. У Маргарет перехватило дыхание.

Но вдруг он как бы рубанул рукой по воздуху.

– Не могу себе и представить какую-нибудь непристойность.

Его голос звучал холодно и твердо, даже жестко, таких интонаций Маргарет от него еще ни разу не слышала. Лашем поклонился и пошел прочь, стук его ботинок о пол грустным эхом разносился по залу. У Маргарет возникло такое ощущение, словно он отвесил ей пощечину.

Она смотрела ему вслед в полной растерянности, ее сердце билось в груди так, словно собиралось выпрыгнуть наружу. Ею попеременно овладевали самые разнообразные чувства – смущение, стыд, злость, гордость, – но над всеми ее эмоциями преобладало тайное желание. Именно оно и стало главной причиной такого эмоционального всплеска.