А вот число слогов в стихах не одинаковое: в первом 11, а в остальных по 12.

Наши классики тоже иногда использовали народный стиль. Вспомните стилизацию Лермонтова «Песню про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», например. Или пушкинскую «Сказку о попе и работнике его Балде».

Так в русской поэзии и существовали параллельно две системы – в книгах силлабическая, в устном народном творчестве тоническая. Книжные поэты считали слоги, не обращая внимания на ударения, а народные графоманы наоборот – выдерживали количество ударений, забив на количество слогов.

И вот в XVIII веке этому безобразию наконец был положен конец. Положили его двое замечательных дядек – Тредиаковский и Ломоносов. Они провернули реформу русского стихосложения, соединив преимущество двух систем, силлабической и тонической, в одной – в силлабо-тонической. Они объединили книжную и народную поэзию, обратив внимание в стихе (т. е. в строчке) и на количество слогов, и на количество ударений. Стихи стали гораздо благозвучнее для русского уха.

Почитаем, например, Михайлу Василича Ломоносова.

Уже вполне себе привычные нашему уху стихи, правда? Хотя и звучат немного неестественно, по-книжному. Забегая вперёд, скажем, что это четырёхстопный ямб. В каждой строке здесь по четыре ударения (не забывайте, что некоторые односложные слова читаются безударно: (чем-БЛИ-же), а в смежных рифмующихся строках по одинаковому количеству слогов – в первых двух по девять, во второй паре по восемь. Не пугайтесь, если что-то сейчас непонятно, мы ещё с вами всё это подробно разберём.

Но потом случился настоящий прорыв. Поздним осенним вечером 1798 года 28-летний Серёжа Пушкин со словами «Надюша, я уже здесь…» вошёл в спальню своей жены. Что там происходило между ними доподлинно не известно, но через 9 месяцев на свет появился мальчик Саша, который впоследствии стал Александром Сергеевичем Пушкиным, и который на практике развил русское силлабо-тоническое стихосложение. Вот все говорят – Пушкин, Пушкин… Но ведь не просто же так говорят, его вклад в русскую поэзию на самом деле огромен.

XX век сказал своё веское слово в нашей поэзии. Параллельно с силлабо-тоникой стало бурно развиваться почти забытое в девятнадцатом веке тоническое стихосложение. Маяковский, Блок, Бальмонт, другие поэты серебряного века, а позже Вознесенский, Рождественский, Бродский… В тонике существует огромное разнообразие – ударный стих, акцентный, тактовик, паузник, дольник… Но мы в этой книжке не будем разбегаться белкой по дереву, а сосредоточимся на силлабо-тоническом стихосложении. Т. е., условно говоря, будем учиться писать не как Маяковский, а как Пушкин. С поправкой на объём дарования, данный нам Создателем, конечно.

На этом, пожалуй, на сегодня мы закончим. Дежурные сотрите с доски, остальные свободны до следующей главы.

Ну что ж? Приступаем к изучению силлабо-тонического стихосложения. Как говорили во времена моего озорного детства: «Повторение – мать учения. Официант, ещё по сто пятьдесят!» Нет-нет, пить мы с вами сейчас не будем, а для начала вспомним то, что уже знаем.

Ритм стихотворной речи образуется за счёт размеренного повторения какого-то элемента, которое и создаёт ритмический рисунок. В разных системах стихосложения это разные элементы. Может повторяться количество слогов в строчках. И тогда это