– Я могила, – заинтересованно ответил колдун.

– Скорее её содержимое, – скривилась я, – поел бы.

Я вытащила из рукава внутрь ночной рубахи левую руку и прикрыла под тканью грудь. А потом стащила с себя одежду и представала перед чернокнижником во всей своей красе.

От моего правого уха, по шее до плеча и по всей правой руке тянулась зелёная наколка в виде летящего дракона, залетающего во врата, пять копий врат заканчивались на моих длинных пальцах.  Поэтому я носила распущенные волосы, кофты с высоким горлом и даже в жару надевала на правую руку длинную перчатку. Не стоило людей шокировать.

И я очень стеснялась своего тела. Такое может отпугнуть мужчину. Но глядя на Осины трусы, поняла, что не всех это шокирует.

– У тебя эрекция, – вздохнула я и, стараясь, не замечать широко распахнутых удивлённых глаз, стала одеваться.

– Я говорил тебе, что это нормальная реакция мужчин, – сказал немного охреневший Ося. – А у Стражей вроде иерархия. У тебя какая ступень или титул? И когда тебе это делали, не больно было?

– Не помню, маленькая была, – вытащила волосы из ворота сорочки и легла спать. – И титулов не знаю.

Зевнув, я уснула. И снился мне профессор Данил Казимирович без бороды, и он раздвигал мои ноги, чтобы войти в меня.

6. 6

Разбудил звонок. Противный такой дребезжащий. Я рукой нащупала сотовый на стуле, но он молчал. На нём приятная мелодия, а не этот кошмар, что разносил голову.

– Это стационарный, – подсказал Ося таким голосом, что я сразу поняла - он не спал.

Скинулась с кровати на пол и немного проползла, мыча и страдая,  а потом побежала в прихожую, где на стене висел старый телефон. Раздолбанная трубка с кнопками и запутанный шнур.

В старое зеркало, что в прихожей на меня смотрела девушка, которую я знать не хотела. Глаза заспанные, под ними круги, и волосы в разные стороны торчали, словно палец в розетку сунула. Блин, спать хотелось, хоть волком вой.

– Здравствуйте, это Лена Иванова? – спросил бодрый женский голос.

– Да, здрасте, у меня сотовый есть.

– Я рада за вас. Меня зовут Надежда, я секретарь Мороза Павла Евгеньевича.

Я быстро взбодрилась, пригладила волосы, как будто рядом мой работодатель и уже смотрит оценивающе.

– Вас ждут ровно в четырнадцать часов, но до этого времени вам необходимо пройти комиссию в Республиканской больнице у Веры Безгроб, а так же исповедоваться у отца Александра в церкви святой Анны. Не опаздывайте.

В трубке гудки, у меня ступор.

За высоким окном кухни звенела ранняя весна. Листья распускались на старой яблоне, она росла у дома и широкими ветвями поднималась к третьему этажу, все было готово к цветению.  По проезжей части, что разделяла четырёхэтажный дом и густой городской сквер проехала одна шумная машина. Центральную улицу города тоже было видно из окна. Широкий проспект, застроенный  разноцветными многоквартирными домами, по нему сновали люди, и ездили машины.

 Городок тонул в пробуждающихся деревьях.

За стеклом на дождевом отливе появилась пара голубей. Голубь ворковал, распушил сизые перья, обходительно ухаживал за своей пятнистой подругой, которая казалась изящной на его фоне, маленькой и беззащитной.

Ося в трусах, прижимая к себе котёнка, отломил кусок молочного коржика, открыл форточку и покормил птиц. Он очень любил животных.

У Оси девять кошек, насобирал по городу, это десятая. Родственницы их ненавидят, но терпят, потому что Ося, хоть дома и не ночует, всю свою женскую семью кормит.

Он оперся на варочную плиту печки, которую давно не топили, посмотрел на меня своими колдовскими пронизывающими глазами, и взгляд этот был колючий и холодный.