Неслышно, словно тень – аж сам себе завидовал! – я обогнул выстроившиеся в рядок домики монахов и углубился в заросли, которых тут было предостаточно. Та-ак, с какой стороны доносился этот звук?

Стоило чуть напрячься, как по нервам буквально ударило разрядом «сырой» энергии. Обычно ее предварительно облекают в какую-нибудь форму, произнося то или иное заклинание, но здесь…

Прибавив шагу, перешел на бег, углубившись в старую часть кладбища. Сюда, наверное, и монахи-«смертники» редко заглядывают. Большинство здешних надгробий давно ушло в землю, но некоторые были относительно свежими. И это была как раз такая могила. Над ней сосредоточенно хлопотал какой-то тип, выстраивая пентаграмму для вызова духа.

На миг показалось, что время пошло вспять. Вспомнилось прошлое лето и «молитвенные развлечения» на кладбище, которые устраивались «жрецом Дейяниса Светоносного» Гебрианом Чернореченским для скучающих представителей местной «золотой молодежи». Ему ведь надо было как-то войти в доверие к виконту Ладиану, вот он и устраивал для них игрища. Тем более опытным глазом было заметно, что труженик лопаты и кинжала уже допустил как минимум две ошибки, но не собирался останавливаться на достигнутом.

Продолжая готовить обряд воскрешения духа, он увлеченно бормотал себе под нос:

– Вот так… сейчас-сейчас… Я это сумею! У меня получится… Погоди-погоди, уж я-то тебя… – И так ушел с головой в работу, что появление нового лица осталось незамеченным.

Чем оное лицо не замедлило воспользоваться, шагнув из-за дерева.

– Стой! Сдавайся! Руки вверх!

Результат превзошел ожидания. Незнакомец испустил такой вопль, что должен был перебудить всех монахов-«смертников» и население двух-трех ближайших улиц. Он подпрыгнул на месте, нелепо взмахнув руками, отчего ритуальный кинжал вырвался из пальцев и взвился в воздух. Вскрикнув еще раз, владелец кинулся ловить падающее имущество, попутно зацепил что-то ногой, во что-то вляпался, загасив две из пяти свечей, и совершил еще несколько прыжков и кульбитов прежде, чем твердо встал на ноги, наставив на меня кинжал.

– Предъявите документы!

– А? Что? Я ничего не делал! – на повышенных тонах откликнулся он.

Не люблю людей, которые чуть что сразу начинают орать. Но в этом голосе явственно слышалась паника, чем ужасно хотелось воспользоваться.

– «Ничего не делал», говоришь? А это что? – подкинул я носком сапога опрокинувшуюся сумку, из которой лезло ее содержимое: несколько пергаментов, какие-то мешочки, пара собачьих черепов, свечи…

– Имею право! – вскрикнул незнакомец. – Это моя могила! Что хочу, то и делаю! Иди ищи себе другую!

Я хохотнул:

– А если мне вот эта нравится?

– Уйди! – Левой рукой он сотворил охранный знак и сопроводил его таким мощным зарядом магии, что, будь я покойником, от меня осталась бы лишь горстка пепла. А так – как будто пыльным мешком в грудь ударили.

– Так ты… живой? – Он уже откровенно взвизгнул.

– Да. И ты что-то на мертвого не сильно смахиваешь! Говори, чего возле чужой могилы забыл?

– Моя это могила…

– Место себе, значит, застолбил? Какие сознательные жертвы пошли! Просто новое слово в новейшей теории жертвоприношений!

– Слушай…те, – голос некроманта – не распознать в нем коллегу я не мог, особенно после общения с Гебрианом Чернореченским! – снова задрожал, – идите отсюда! Я ничего не делал! Я имею право тут находиться! Это – моя могила… То есть могила моего дедушки…

– Да? – Я сделал шаг вперед, наклоняясь к покосившемуся и густо поросшему мхом и лишайниками старому надгробию. Луна зашла за облако, половина источников света была благополучно погашена, и прочесть несколько слов удалось с трудом. – Что-то не верится!