Вот, гад. Всю дорогу наверное думал, что бы такое, съязвить.
- Селезнев, ты лучше так и скажи, что хотел со мной поболтать душевно, поделиться, так сказать, самым сокровенным, а не получилось.
- Льстишь себе, Парамонова. - хмыкнул, гаденыш.

Сбавил скорость, включил поворотник, вырулил Ниссан к воротам в заборе из бордового, а может коричневого металлопрофиля. За забором, виднелась островерхая крыша дома, в окнах второго, судя по всему этажа, горел свет.
Автомобиль такси, подъехал следом и также, остановился.

Вышла из салона, вдохнула полной грудью. Воздух тут чище, чем в Москве, нечего сказать. Селезнев, торопливо обошел капот, подошел ко мне.
- Парамонова. Начинаем изображать влюбленную пару. - процедил полушепотом.
- Перед кем?
- Перед кем, собирались. Перед бабушкиной подругой.
И тут, из такси покряхтывая вылез водитель, направился к багажнику. Распахнулись задние дверцы, наружу, достаточно прытко выбрались две пожилые дамочки. Обе в стильных полушубках из экомеха, в широких брюках "Паллацо", и с седенькими буклями на головах.

- Кошелка, Мурзика не забудь!
- Клюшка, не беспокойся, я быстрей чемодан оставлю, чем своего котика! Клюшка! Это же, Славочка, внук твой! Вот, кто поможет нам, вещи занести!
- Внук, привет! Скорее, знакомь нас со своей прелестной невестой! Кошелка, скажи она прелесть?
Та, что Кошелка, достала из салона, сумку переноску. Сквозь сетку, из сумки светились два котячьих глаза.
- Мурзик, зачем, Клюшка, подтверждения спрашивает? Ну, раз ей хочется, давай подтвердим, да-да, невеста твоего внука, просто прелесть!

Я, схватила Селезнева под локоть, положила голову ему на плечо.
- Славочка, ты слышишь, я одна сплошная прелесть! А ты у меня - орел степной. Казак лихой!
- Парамонова. Готовься перекочевать к продажникам.- цедит негромко.
Бабульки нас глядят, улыбаются, трясут буклями.
- Правнука значит, скоро мне подарите! - радостно восклицает, бабушка Клюшка.

- Его самого. Михрюту Вячеславовича Селезнева! Мечтала первенца Рюриком назвать, но раз Славик хочет Михрютой, возражать не буду.- не менее радостно, проворковала я.
Бабульки переглянулись. Кот в переноске, возмущенно мяукнул.
Селезнев, прошипел:
- Сама ты, Парамонова, Михрюта...

***

- Клюшка, ты когда-нибудь слышала, такое имя?
- Рюрик, слышала, а второе, нет.
- Рюрик? Что-то я не припомню ни одного Рюрика, среди наших знакомых.
- Какой он тебе знакомый, Кошелка? Он уж помер давным-давно, от него еще династия пошла, Рюриковичей.
- От какого такого, Рюрика, пошла династия? Рюрикович - это фамилия!
- Какая еще фамилия? Это, отчество!
- Совсем из ума выжила? Рюриковичи, Годуновы, Романовы, где здесь имена?
- Годунов и Романов, фамилия, а Рюрикович, отчество!
Бабульки оживленно заспорили. О царских династиях.

Я, ущипнула Селезнева за локоть, и прошептала:
- Вместо того, чтобы гусака из себя корчить, давай любовь неземную ко мне начинай изображать. А то, я за двоих отдуваюсь, а он еще и шипит в мой адрес. Неблагодарный ты человек, клюшкин внук.
- Отдувается она, хрень собачью несет, ведь просил как человека не пороть всякую чушь. Михрюта, мать твою.
- Просьбы не было, был чистой воды шантаж. Я в ответ на него, озвучила встречные условия: рюкзак и носки полосатые.
- Воспитание не позволяет нецензурно выругаться.
- Это значит, нехотя, но на встречные условия соглашаешься?
- Даже не подумаю.
- Жмот.
- Еще какой, Парамонова.

Кошелка и Клюшка, кстати, спорить быстро прекратили, и с живым интересом напрягали слух, пытаясь услышать о чем же мы с Селезневым, говорим. Кот без особого интереса, наблюдал за происходящим из переноски.