Дома одарил дочерей подарками. Старшая со средней – бегом наряжаться, да обновы примерять, перед зеркалом вертеться. А младшая поблагодарила батюшку и села тихонько в уголок.

Старшие наряды примеряют, а сами над младшей потешаются:

– Вот и сиди себе, колечко никчемное на пальце крути. Раз ничего лучшего придумать не смогла.

Вот наступил вечер, младшая перекинула колечко с пальчика на пальчик, и вдруг со звоном колокольчиков перед ней появился маленький человечек в шляпе, поклонился в пол и говорит:

– Что, хозяйка, надобно?

Тут Агаша отвечает: «А раздобудь-ка мне золотых нитей на полотенца». Только произнесла, а перед ней лежит кудель золотая, переливается, искрами золотыми брызжет.

Как увидали старшие сёстры сию диковинку, чуть не задохнулись от злобы! День терпели, два крепились, на третий не выдержали. Стали затевать недоброе: сговорились, как отнять у младшей колечко заветное. Придумали заманить на озеро. На следующий день стали уговаривать родителей отпустить их купаться. День был жаркий – старики согласились, наказали мамушкам приглядывать за дочками и отпустили к озеру. А в озере том омут глубокий был, то место все стороной обходили. А сёстры подстроили всё как нельзя лучше, посадили мамушек под дерево, в тенёк. А сами разделись да в воду вошли, младшую зовут: «Идём, не бойся, вода тёплая, место неглубокое». Агаша будто почуяла чего – начала отнекиваться, да уж очень сёстры настаивали, играли, плескались. Разделась, собралась в воду заходить, а сёстры – заботливые такие – посоветовали колечко-то снять, а то не ровен час, в воде с пальца соскользнет. Агаша сняла колечко, в карман сунула и пошла в воду.

Плескались сестрицы, плескались, а когда увидели, что мамушек жара сморила и те заснули, придумали наперегонки плавать и незаметно завлекли Агашу к омуту, накинули на шею верёвку с камнем и утопили. А сами потихоньку выбрались на бережок, и как ни в чем не бывало стали загорать, а когда мамушки проснулись и стали спрашивать, где младшая, ответили: «Не знаем, мол, не видели, сказала, что хочет поплавать ещё». Стали тут по бережку бегать с мамушками, звать младшую, притворно плакать и кручиниться, а к вечеру, собрав вещи младшей, отправились домой. Рассказали отцу с матерью, что не послушала их младшая, говорили ей, дескать, не плавай долго, не заплывай далеко, да не послушала она их. Батюшка молвил:

– Давайте попросим хозяина колечка показать нам, где наша дочь.

Испугались старшие, прижались друг к другу. Да только, сколько ни перекидывал отец колечко с пальца на палец, сколько ни пытался, ничего не вышло: хозяин колечка так и не появился.

На ту пору, по бережку девочка гусей пасла. Хворостинку сломила, только взмахнула ею, как зазвенели колокольчики, и послышался нежный голосок:

– Вейся, хворостинка, по ветру. Гони, девочка, гусей домой, расскажи батюшке с матушкой, что сгубили меня, молодую, обманом утопили.

Испугалась девчонка, прибежала домой, да всем рассказала, где хворостинку сорвала. Собрался народ, позвали купца, как только взмахнул он хворостинкой – послышался звон колокольчиков и нежный голосок сказал:

– Вейся, хворостинка, по ветру. Расскажи батюшке с матушкой, что сгубили меня, молодую, обманом утопили.

Заплакал купец и всем народом пошли на берег. Долго ныряли, нашли-таки тело Агаши. Вынули из воды, сняли верёвку с камнем с шеи девушки. Отнесли её в терем, а старших сестёр заперли в подвал под замок.

Собрался купец в город за живой водой. Долго ли, коротко ли, приехал на базар. Долго ходил, спрашивал, где раздобыть водицы живой – никто сказать не может. Вечером зашёл в трактир, сидит за столом, пригорюнился – подсел к нему старик, спрашивает: