С тяжёлым вздохом я покрыл лицо девочки простынёй и отошёл к столу, пытаясь успокоить свои мысли. Был уже поздний час и я полагал, что мистер Каннинг ушёл домой – он не имел привычки прощаться со мной перед уходом, поэтому я никогда не знал наверняка, где он находится – однако за дверью вдруг послышались чьи-то шаги. Насторожившись, я прислушался, впрочем, тут же облегчённо вздохнул. Это был голос мистера Каннинга, он обсуждал что-то с неизвестным мне человеком. Удивлённо взглянув на часы, я задумался, кто бы это мог быть. В столь поздний час мы уже не принимаем посетителей, а полисмены Скотланд-Ярда уже, скорее всего, предавались спокойному отдыху в своих постелях – ведь если бы не любовь наших служителей порядка ко сну, то большинство лондонских преступлений не только было бы раскрыто, но и своевременно предотвращено.

– Совсем свеженькая. Только на рассвете привезли. – донеслось до меня из-за двери. – Ещё нетронута. Да, это точно. Мы уже проверили.

Пока я пытался уловить суть этого разговора, дверь распахнулась, и в мертвецкую вошёл мистер Каннинг, а следом за ним важно шагал ужасно полный джентльмен в костюме из дорогого сукна.

– А-а, вы здесь? – с неприятным удивлением протянул директор, кинув на меня отчего-то недовольный взгляд. – Отчего вы ещё не спите в такой час?

– Я решил немного прибраться. – неловко промолвил я, ощущая, что не совсем честен в этот момент.

– Похвально, Ламб, похвально. – сердито буркнул мистер Каннинг и обратился к толстяку. – Этот юноша проявляет поразительное для его возраста усердие в работе. Ну что ж, приступим. Ламб, покажите-ка нам новенькую – ту девчушку. К счастью, неожиданно нашёлся её отец.

Изумлённо уставившись на одутловатого господина с пухлыми, влажными губами и противно поблёскивающими, поросячьими глазками, я совершенно точно заключил для себя, что измождённая оборванка, найденная мёртвой в грязной подворотне, никак не может быть его дочерью. Так что же здесь происходит?

– Вы уверены? – смущённо пролепетал я. – Как я могу судить по её внешнему виду…

– Насколько я помню, вас сюда наняли не для того, чтобы вы о чём-либо судили, а лишь затем, чтобы вы ответственно выполняли свою работу! – прервал меня директор. – Живее! Где она? Лорд Аддингтон уже заждался…

– Я же просил, не называть моё имя! – вдруг взбеленился толстяк, покраснев, как опущенный в кипяток рак, и я с отвращением отметил, какой у него раздражающе высокий, по-женски визгливый голос, который ужасно не сочетался с его внешностью и делал его образ ещё более гротескным.

– Прошу прощения, лорд Аддин… то есть, я хотел сказать… молчу-молчу. – извиваясь и унизительно лебезя, рассыпался в извинениях мистер Каннинг и досадливо прикрикнул на меня: – А всё из-за тебя, негодяя! Быстрее покажи нам девчонку! Мы должны сегодня же отдать малышку членам её семьи, а о дальнейшем они позаботятся сами.

Нехотя повинуясь его приказу, я отступил к катафалку и бережно приподнял простынь с её лица. Но директору, видимо, этого показалось недостаточным, и он резко откинул простынь, обнажив девочку с головы до пят.

– Зачем это?.. – печально вопросил я и впервые в жизни ощутил стыд за то, что смотрю на обнажённую покойницу, но мистер Каннинг бросил на меня столь гневный взгляд, что я вынужденно прикусил язык.

Отведя взгляд от несчастной, я посмотрел на этого мерзкого, жирного свина и, не сдержавшись, передёрнул плечами от отвращения. Приоткрыв свой мокрый, как склизкий моллюск, рот, толстяк бесстыдно уставился на девочку и принялся неспешно, с явным удовольствием разглядывать её, как какую-то намалёванную в непристойном издании куртизанку. Его лихорадочный взгляд почти не задержался на её личике, зато он тщательно рассмотрел незрелое девичье тельце – совсем маленькие, едва наметившиеся бутоны персей, впалый живот и ещё никем не тронутое лоно. Не вынеся этой гадкой сцены – плотоядно облизывающий губы мерзавец взирал на ребёнка, как на кусок сочного мясца – я подобрал простынь с пола и вновь заботливо укрыл её от этого гнусного взгляда.