Элизабет ничего не делала для себя, даже не ходила сама в туалет. Мне удалось накормить ее и переодеть, но это было все, что я могла сделать. В конце концов она меня измотала. Я задремала на часок вместо того, чтобы присматривать за ней всю ночь. Элизабет ускользнула в осеннюю темноту и исчезла. Излишне говорить, что когда наступил день, я отчаянно обыскала здания, двор, сады, леса и даже близлежащую реку. Я позвонила в полицию и тоже поискала. Мы прекратили поиски через неделю, потому что больше искать было просто негде. Затем ко мне на кухню, прямо перед нашими круглыми глазами и разинутыми ртами, вошла улыбающаяся, приятная, разговорчивая молодая женщина, которая была вполне вменяемой.

Она сказала: «Привет, я Элизабет! Мне жаль, что я была такой надоедливой на прошлой неделе, и спасибо, что вы так хорошо обо мне заботились. Я была слишком больна, чтобы знать что-то лучше». Она сказала, что на прошлой неделе вышла из нашей задней двери и заползла под кучу опавших листьев на земле на нашем заднем дворе, накрытых черным брезентом. Мы заглядывали под брезент по меньшей мере пятьдесят раз за последние дни, но никогда не думали заглянуть и под листья.

Это удивительное событие заставило мою голову, мягко говоря, пойти вразнос; было очевидно, что Элизабет была «шизофреничкой» не из-за своей генетики, не из-за стресса, не из-за недоедания, не из-за гипогликемии, не из-за какой-либо из причин психического заболевания, которые я ранее научился определять и устранять, а из-за пищевой аллергии. Элизабет спонтанно вылечилась, потому что она ничего не ела в течение недели. Компостная куча листьев, укрывающая ее, вырабатывала достаточно тепла, чтобы согревать ее ночью, а куча содержала достаточно влаги, чтобы не допустить ее чрезмерного обезвоживания. Она выглядела замечательно, с ясными блестящими голубыми глазами, чистой кожей с хорошим цветом, хотя она была немного стройнее, чем когда я видела ее в последний раз.

Затем я провела тест Coca's Pulse Test (см. Приложение) и быстро обнаружила, что у Элизабет была дикая непереносимость пшеницы и молочных продуктов. Следуя известным гуру здоровья того времени, таким как Адель Дэвис, я самодовольно кормила ее домашним цельнозерновым хлебом из органической пшеницы, перемолотой вручную, и домашним йогуртом из наших собственных коз, выкормленных органическими продуктами. Но делая это, я только поддерживал ее безумие. Элизабет была умной молодой женщиной, и как только она поняла, что является причиной ее проблем, у нее не возникло проблем с полным исключением определенных продуктов из своего рациона. Она содрогнулась при мысли, что если бы она не пришла ко мне и не обнаружила проблему, она бы, вероятно, умерла в задней палате какого-нибудь учреждения для хронически психически больных.

Что касается меня, я всегда буду благодарна ей за то, что она открыла мне глаза и разум немного шире. Случай Элизабет показал мне, почему русские шизофреники, которые придерживались 30-дневного голодания на воде, имели такой высокий процент выздоровления. Я вспомнила все эзотерические книги, которые я читал, восхваляющие пользу голодания. Я также вспомнила два случая в своей юности, когда я ела мало или вообще ничего примерно месяц каждый, не осознавая, что я «гощу». И это не принесло мне ничего, кроме пользы.

Однажды, когда мне было тринадцать, мама отправила меня и моего «маленького» брата в фундаменталистскую библейскую школу. Я не хотела туда идти, хотя мой брат хотел. Он решил, что хочет стать евангельским пастором. Я ненавидела библейскую школу, потому что мне не позволяли абсолютно никакой самостоятельности действий. Мы должны были посещать церковные службы три раза в день в течение недели и пять служб в воскресенье. По мере того, как я становилась все более несчастной, я ела все меньше и меньше. Вскоре я вообще перестала есть. Администрация школы забеспокоилась после того, как я сбросила около 30 фунтов (13,5 килограммов) за два месяца, уведомила мою мать и отправила меня домой. Я вернулась к домашнему обучению. Я также возобновила прием пищи.