Ни Максу, ни Анне на дом ничего не задали. Гулять было холодно, поэтому днем они сидели у батареи в детской и смотрели в окно. Ветер хлопал ставнями и гнал по небу клочья облаков.

– Хорошо бы пошел снег, – заметил Макс.

– Макс, как ты думаешь, мы поедем в Швейцарию? – спросила Анна.

– Не знаю, – ответил Макс. Тогда они столько всего пропустят. Гюнтер… Их с Гюнтером футбольная команда, школа. – Думаю, в Швейцарии мы пойдем в школу.

– О! Это будет здорово!

Анна почти не стыдилась, что ей нравится об этом думать. И чем больше она об этом думала, тем больше ей этого хотелось. Оказаться в стране, где все совершенно другое, – жить в другом доме, ходить в другую школу с другими ребятами… Ее переполняло желание нового. И хотя Анна знала, что это нехорошо, она не могла сдержать радостную улыбку.

– Но это ведь всего на шесть месяцев, – сказала она извиняющимся тоном. – И мы будем все вместе.

Следующие несколько дней прошли совершенно обычно. Мама получила письмо от папы. Он неплохо устроился в одной из пражских гостиниц и чувствовал себя лучше. Все приободрились. О папе спрашивали какие-то люди. Но дети говорили, что папа еще болеет. Тех, кто спрашивал, ответ совершенно удовлетворял. Эпидемия гриппа – ничего удивительного. На улице по-прежнему было очень холодно, и оттаявшие было лужи опять затянулись льдом. Вот только снега все не было.

Наконец в один воскресный полдень перед выборами небо сильно потемнело и вдруг разверзлось, исторгнув из себя крутящуюся, вихрящуюся белую массу. Анна и Макс в это время играли на улице с Марианной и Питером по фамилии Кентер из дома напротив. Все прервали игру и смотрели, как падает снег.

– Эх, вот бы снег пошел чуточку раньше! – сказал с сожалением Макс. – А теперь на санках можно будет кататься, только когда уже станет темно.

Снегопад прекратился только к пяти вечера: Анна и Макс уже собирались домой. Питер и Марианна проводили их до дому. Всюду толстым слоем лежал сухой, скрипучий снег, сверкающий в лунном свете.

– Можно было бы покататься на санках и при луне, – сказал Питер, которому было уже четырнадцать.

– Думаешь, нас отпустят?

– Отпускали же раньше. Спросите у мамы.

Мама сказала, что разрешает – если они будут гулять все вместе и вернутся домой к семи. Анна и Макс оделись потеплее и побежали на улицу.

Идти нужно было минут пятнадцать до Грю-невальда, где лесистый склон удобно спускался прямо к замерзшему озеру. Они много раз катались тут с горки, но всегда днем, когда вокруг было много других детей и воздух полнился их голосами. Теперь же только ветер шумел в верхушках деревьев, да снег хрустел под ногами, и слышалось легкое повизгивание скользящих за спиной санок. Над головами у них было темное небо, а под ногами голубел в лунном свете снег, исчерченный тенями деревьев.

На вершине склона они остановились и посмотрели вниз. До них здесь еще никто не съезжал. Нетронутый мерцающий снежный путь тянулся к самому озеру.

– Кто первый? – спросил Макс.

Анна, совершенно не ожидавшая этого от себя, вдруг стала подпрыгивать и выкрикивать:

– Пожалуйста! О! Пожалуйста…

– Ладно, – согласился Питер. – Уступим самому младшему.

Это значило, что Анна поедет первой: Марианне было десять.

Анна села на санки, натянула веревку, набрала побольше воздуха и оттолкнулась. Санки мягко и медленно тронулись с места вниз.

– Давай! – закричали мальчишки. – Толкайся сильнее!

Но Анна не стала толкаться. Не снимая ноги с полозьев, она позволила санкам набирать скорость медленно. Вокруг нее вихрилась поднятая санками снежная пыль. Деревья сдвинулись с места и побежали – все быстрее, быстрее. По снегу прыгали блики лунного света. Анне стало казаться, что она летит сквозь толщу снежного серебра. Санки наткнулись на бугорок у подножия холма, перескочили через него и приземлились в пятно лунного света на замерзшем озере.