– Потому что мы – евреи? – спросила Анна.

– Не только поэтому. Папа считает, что в случае победы Гитлера уже нельзя будет свободно выражать свое мнение. И он не сможет писать. Нацистам не нравятся люди, которые думают хоть сколько-нибудь иначе, чем они сами, – мама сделала несколько глотков кофе и немного приободрилась. – Конечно, этого может и не случиться. А если случится, то долго не продлится – месяцев шесть или чуть дольше. Но в данный момент мы можем только гадать, что будет.

– А почему папа уехал так внезапно? – решил выяснить Макс.

– Вчера ему позвонили и сказали, что у него могут отобрать паспорт. Поэтому я собрала ему маленький чемодан, и он прямо ночью уехал в Прагу. Это был самый быстрый способ покинуть Германию.

– Кто может отобрать у папы паспорт?

– Полиция. Среди полицейских есть нацисты.

– А кто ему позвонил?

Впервые с начала разговора мама улыбнулась.

– Тоже человек из полиции. Папа с ним незнаком, но этот полицейский читал папины книги, и они ему очень нравились.

Анне с Максом потребовалось некоторое время, чтобы все это переварить.

– А что теперь? – спросил Макс.

– Осталось всего десять дней до выборов, – сказала мама. – Если нацисты проиграют, папа вернется домой. Если выиграют, мы поедем к нему.

– В Прагу?

– Нет, в Швейцарию. Там говорят по-немецки, и папа сможет там работать. Возможно, мы снимем маленький домик и будем жить там до тех пор, пока ситуация не изменится.

– А Хеймпи поедет с нами? – спросила Анна.

– Да, Хеймпи тоже поедет.

Все это воодушевляло. Анна уже размечталась: маленький домик в горах… козочки… или коровки?.. Но мама прервала ее мечты.

– Однако есть одна важная вещь. Важнее всего, что я уже сказала. Папа не хочет, чтобы кто-нибудь знал о его отъезде из Германии. Если кто-нибудь будет спрашивать у вас про папу, говорите, что он еще болеет.

– Что же – и Гюнтеру ничего нельзя говорить? – не выдержал Макс.

– Ни Гюнтеру, ни Элизабет – никому.

– Ну, – засомневался Макс, – это вообще-то сложно. Про папу все время кто-нибудь спрашивает. Вообще никому ничего нельзя говорить? Почему папа так велел?

– Послушайте, я как могла попыталась вам все объяснить. Конечно, вы еще дети и не можете все понять. Папа боится, что нацисты могут… Нацисты могут сильно усложнить нашу жизнь, если узнают, что папа уехал. Поэтому он и не хотел, чтобы вы с кем-либо это обсуждали. Вы сможете сделать то, о чем он вас просит?

Анна сказала: конечно! Они никому ничего не скажут.

Хеймпи выпроводила их обоих в школу. Анна все волновалась, что же ей говорить, если вдруг кто-нибудь спросит, почему она опоздала. «Просто скажи, что мама проспала. Это почти что правда», – посоветовал Макс.

Но ее опоздание никого не интересовало. На уроке гимнастики они прыгали в высоту, и Анна прыгнула выше всех в классе. Она была так довольна, что в течение школьного дня почти забыла о папе, уехавшем в Прагу. А вспомнила об этом лишь по дороге домой. Анна вдруг испугалась, что Элизабет опять начнет приставать к ней с какими-нибудь смущающими вопросами. Но мысли Элизабет были заняты более важными вещами. К ней должна была прийти тетя, которая обещала купить ей йо-йо. Так что Элизабет размышляла, какое йо-йо выбрать. И какого цвета. Считалось, что деревянные в целом лучше. Но Элизабет видела одно такое ярко-оранжевое из жести, и оно совершенно ее покорило. Так что теперь она мучилась, на чем остановиться. Время от времени Анна коротко отвечала на вопросы Элизабет: «нет» или «да». И когда вернулась к обеду домой, день казался даже более обычным, чем всегда. Утром все виделось несколько иначе.