Власть Советов могла бы быть спасена, если бы наряду с альтернативностью выборов был восстановлен производственный принцип их формирования, практика непосредственного делегирования в Советы трудовыми коллективами своих представителей и отзыва их. Но в расчеты «горбистов» входило нечто противоположное, и они при помощи партийной дисциплины задолго до августа 1991 года совершили контрреволюционный политический переворот…

Незабываемым было выступление известного актера М. Ульянова. «Я не хочу, – сказал он в заключение, – чтобы когда-нибудь о нас горько и страшно сказали словами Владимира Ильича Ленина: «…Революционная фраза о революционной войне погубила революцию». (Полн. собр. соч. Т.35, с. 353).

Предчувствие не обмануло Михаила Александровича. Но в той же речи он основательно поработал на культ Горбачева, страстно потребовав его фактической несменяемости. И что в итоге? Теперь-то уже известно: гибель социализма, советской державы.

Прав же оказался другой художник, писатель Юрий Бондарев. Он прозорливо сравнил «нашу перестройку с самолетом, который подняли в воздух, не зная, есть ли в пункте назначения посадочная площадка…».

XIX конференция КПСС, по сути упразднила пролетарскую систему народовластия. Она санкционировала окончательный слом той модели демократии, первым опытом которой явилась Парижская Коммуна, и которая получила свое воплощение в Советах. Не был восстановлен производственный принцип их формирования, отмененным оказался классовый подход. В нарушение прямых ленинских установок оправдывалось введение президентской системы правления и буржуазное разделение властей, возрождался миф о «правовом государстве» и «гражданском обществе». Над этим ворохом исторических отбросов XVIII–XIX веков и просто нелепостей красовался горбачевский принцип: «разрешено все, что не запрещено законом».

За сим последовало распространение невиданных ранее в советском обществе форм преступности, получили благословение юридический и моральный «беспределы».

…Теперь совершенно ясно, что «культ личности Сталина» был одиозно преувеличен и превращен в ложную мишень, гвоздя по которой, КПСС сама уничтожала и себя, и социалистический строй». (Материалы научно-теоретических конференций РУСО. М, 1999, издательство «Былина», стр. 27–38).

…Коротко о политической атмосфере в Краснодарском крае, где я прожил 35 лет. Сначала приходили «слухи» о сборищах «демократической» публики, проходивших в Москве. Затем стали звучать рассказы очевидцев, побывавших там.

Потом пошли гулять антикоммунистические статьи, публиковавшиеся в «Огоньке», в «Аргументах и фактах», в «Московском комсомольце», других изданиях. Как правило, интерес к ним проявляли, в первую очередь, те, кто многие годы был любителем ночных слушаний различных зарубежных радиоголосов. Вскоре к ним добавились свихнувшиеся на гласности и плюрализме. И те, и другие, судя по всему, поднаторели на самиздатовских публикациях так называемых «инакомыслящих» («диссидентов»), обнажившихся еще в годы хрущевской «оттепели».

Но на первых порах люди в большинстве своем, узнавая о происходящем на митингах в Москве, говорили с осуждением и тревогой об опасности огульной критики советской и партийной истории, порождавшей нездоровый интерес у многих, политически неподготовленных людей.

Тревожные настроения резко возросли, когда уже не отдельные издания, а почти вся печать, включая коммунистическую, радио и телевидение стали рупором антисоциалистической идеологии, враждебной советскому строю. По сути, они вторили зарубежным антисоветским голосам.