Пришлось поделиться сомнениями с нечистью.

– Тебе проклятые нужны? – Дед Белогриб важно надул щеки. Прибывший позже остальных, он вступать в разговор не спешил, предпочитая сперва вникнуть в суть. – Так ты кикимору попроси, она каждого второго женишка так оприходует, мало не покажется.

Сидящие за спиной Белогриба мухоморы и поганочки синхронно закивали. Дисциплина в семействе грибовичей была суровая, военная, в присутствии деда никто рта открыть не смел.

– Нет уж! Вредить женихам я не стану!

Нечисти хорошо, она в лесу на постоянной основе проживает, а мне еще как-то надо в люди выходить. Не хотелось бы потом на каждом столбе наблюдать свою физиономию в профиль и анфас с затейливой надписью: «Разыскивается живой или мертвой».

– А тебе и не нужно будет им вредить, – сладко улыбнулась Фиалка. – Наоборот, ты станешь всячески их оберегать. Да с такой ведьмой, как ты, у претендентов вообще проблем не возникнет. Ни ма-лей-ших!

Яблонька и Мьятта переглянулись и покраснели. Надо же, оказывается, у некоторых фей совесть имеется. Быть плохишом за компанию не так-то и просто, тот же волкодлак Захарий так и не смог изжить добрый нрав и превратиться в безжалостного монстра. Внезапно я обнаружила, что больше не наблюдаю косматой зверюги на полянке.

– Народ, а куда делся Захарий?

– Побежал короткой дорожкой к домику прекрасной принцессы, – словно невзначай обронила русалка. – Может, даже съест.

Феи тут же загалдели и потребовали, чтобы на Захарчика не возводили напраслины. Дед Белогриб принялся картинно размахивать посохом и призывать всех к порядку, ибо на военном совете негоже галдеть подобно гусыням. Русалка заявила, что мы ей надоели и вообще мешаем огурчики засаливать. Иов забросил свой натюрморт и начал делать наброски присутствующих. Древни тихонечко обсуждали тонкости импровизации в диком лесу. Еще одни непризнанные таланты на мою голову!

Удивительно, но в поднявшемся шуме я расслышала голос Листика:

– Иди уже. Только учти, что к Черной башне обычными тропками долго добираться.

– А как же Захарий?

Домовой немного помялся, а потом буркнул невпопад:

– Он волкодлак.

Как будто это хоть что-нибудь объясняло!

Я призвала ступу и направила ее вверх. Где-то в тумане должны были находиться так необходимые мне ворота. Если повезет, я доберусь к убежищу принцессы раньше страшного черного волка.

Психика ее высочества оказалась такой же крепкой, как и руки. К моему прибытию она успела выбросить из окна башни стул, тумбочку и не пойми какое количество стеклянной посуды. Вряд ли хоть один из снарядов достиг цели, однако настроение несчастному Захарию испортил. Волкодлак метался у подножия башни, пытаясь угомонить разбушевавшуюся деву.

– Ваше высочество, успокойтесь, я с вами только поговорить хочу!

– Убирайся, монстрятина блохастая!

В волкодлака полетела ваза. Ударившись об обломки тумбочки, она разлетелась мелкими осколками.

– Ваше высочество, прекратите хулиганить! Эти вещи немалых денег стоят!

– А мне плевать! Я в гостях! – В руке Миллисандры блеснула связка ложек и вилок. Причем, скорее всего, серебряных. Конечно, вероятность, что она ранит ими Захария, была ничтожна, но я не собиралась проверять.

– Миллисандра, мусор будешь убирать сама! – прокричала я.

Принцесса задрала голову и увидела меня.

– Элли, где тебя носило? Меня тут съесть пытаются!

– Да я и не допр-рыгнул бы! – обиженно оскалился волкодлак.

– А вдруг ты по стенам лазить умеешь?

Захарий задумчиво приподнял лапу, посмотрел на нее так, словно видел впервые, затем перевел недоуменный взгляд на принцессу.

– Ага! Так и знала! Он сомневается! – торжествующе воскликнула Миллисандра.