«Вот так погода сегодня. Плюс 23, аж не верится, что сейчас сентябрь. Обычно он у нас максимально унылый, а тут вон как! Настоящее лето, сдвиг климатический поясов. Но всё, лафа, вроде как, кончается. Сегодня последний такой теплый денек, дальше обещают постепенное похолодание. Надо хорошенько поохотиться, а то дальше прилипну к своему бинокуляру и до весны… Как же всё-таки хорошо», – вдыхал свежий осенний воздух Филипп по пути.

Через десять минут он уже был в дикой части. Устройство полевого стационара было до беспредельного простое и до безобразия фривольное. Периодически встречающиеся густые кустарники и заросли жгучей крапивы, ряды высоких сосен-клонов, а также множество тропинок ведущих в никуда могли легко запутать не ходившего в этих местах ранее человека. Эта часть биостанции выглядела в лучших традициях деревенского колорита. Особыми местами притяжения в данной области были: ночевальня, кольцевальня, сети для отлова птиц, мини-баня, самодельный рукомойник на пригорке у озера, умело выполненный из пластмассового ведерка, а также покосившееся дырявое строение носившее гордое название «комната для дум».

Чуть ещё пройдя на восток, учёный добрался до места встречи с Львом Игнатьевичем даже раньше назначенного времени. «Ну-с, подождем-с», – рассматривая лесную подстилку у себя под ногами, решил Филипп Варламович. Прошло пять минут, и от накатывающей скуки он заворошил дулом ружья влажный мох под ногами. Минул ещё десяток, и учёный, сделав глубокий присед стал рассматривать бегущих по своим делам солдат из муравейника рядом. Когда ноги окончательно затекли, терпение учёного лопнуло. «Ну всё Комаров, я пошел! У меня тут заключительный день охотничьего сезона, между прочим. Финишная прямая, последний рубеж. Возможно, вообще ключевая вылазка моей работы, а он не приходит. Да ведь, главное, мог бы и просто отказаться», – громко ворчал Филипп, пока не дошел до своей охотничьей полянки.

Утром Лев Игнатьевич проснулся с целым букетом последствий прошлой ночи: головной болью, ноющей шеей, гудящей поясницей и жутким запахом изо всех мест. С трудом продрав глаза, учёный первым делом принялся хлопать себя по щекам и для пущего бодрящего эффекта прыгать то на одной, то на другой ноге. Закончив с живительным комплексом процедур, в его голове начали проступать воспоминания о событиях минувших часов. Звонок Иры, обещание Сорокину помочь с охотой, свалившийся вместе с потолком зверь, удавшаяся попытка его поимки и такой обидный факт потери.

«Какой насыщенный вчера был вечер», – подумал полупроснувшийся мужчина и взглянул на часы. Стрелки отчетливо показывали 6:30. «Эх, опоздал», – засуетился он в сборах.

Закинув в рот мятную жвачку и зарядив морилку диэтиловым эфиром, Лев Игнатьевич направился в сторону охотничьих угодий Филиппа Варламовича. Идти до них было не далеко, поэтому полностью смирившийся со своим опозданием, сонный учёный медленно зашагал в восточном направлении.

Добравшись до поляны, ему удалось застать очень интересную картину: Филипп Варламович под песню кукушки бодро приседал с вытянутыми, как струнка, вперед руками.

– Разминаешься, Филипп Варламович? – прокричал Лев, всё ближе подходя к своему собеседнику.

– Да вот чуть спину не потянул, охотясь тут один, – сказал с едва уловимым упреком Филипп, перейдя на наклоны. Комаров успел подметить эту интонацию.

– Сегодня была не ночь, а настоящее сумасшествие, – взбудоражено произнес Игнатьевич. Ему очень хотелось рассказать своему близкому коллеге про существо, но он всеми силами старался не проболтаться. – Я тут опоздал немного…