Поразмыслив ещё немного над всей сложившейся ситуацией, Лев Игнатьевич принял решение поискать информацию во всемирной паутине. Рядом сеть, а значит и интернет был только в одном месте – углу домика Сан Палыча и Пал Саныча.

Их жилище располагалось в трёх минутах прогулочным шагом от кольцевальни. Это была самая крепкая и теплая постройка в дикой части биостанции, благодаря этому она носила гордое название «ночевальня». А ночевали в ней, как можно догадаться, Александр и Павел. Лет десять назад молодой и веселый аспирант всё пытался дать этому дому новое название, например «CиП», что означало Санычи и Палычи. Но как-то СиП не прижился в разговоре. Потом название эволюционировал до «ОСиП», что означало Обитель Санычей и Палычей. К счастью, и эта модернизация не закрепилась. Были также такие попытки как «ПиС» и «ОПиС», которые аналогичным образом испарились вместе с получившим свою степень уже кандидатом биологических наук. Именно туда сейчас Лев Игнатьевич стремительно и направлялся.

Так как на всю округу биостанция – самое людное место, двери в ней могли бы и вовсе не запираться. Это и делалось ранее, пока в один момент здешним высококвалифицированным кадрам не пришлось производить выгон медведя, опьяненного запасами Филиппа Варламовича из местной кладовой. После этого случая двери хотя бы на ночь обязательно блокировались. Запасной ключик от ночевальни по всем жанрам деревенской жизни хранился под ковриком у входа.

Лев Игнатьевич тихонько отпер дверь и вошел в прихожую. Сбросив с себя накинутую наспех телогрейку (защищающую скорее от комаров, чем от холода), он, стараясь издавать как можно меньше шуму, прямой наводкой двинулся в заветный угол. Хозяева дома сладко похрапывали. Как самые старые и благодаря этому почетные жители биостанции, они имели право приоритетного выбора комнаты. Но эти двое никогда не изменяли своему полевому домику. Проблемы возникали лишь при наступлении холодов. На станции по этому поводу даже проводился особый ритуал. Сан Палыч и Пал Саныч категорически отказывались покидать свое трудно отапливаемое логово, но после череды уговоров всегда соглашались. Сие мероприятие начиналось с первого морозного утра. Каким-то магическим образом в этот день каждый раз у них начинала барахлить печка. Потом и одеяла также необъяснимо куда-то пропадали. И после финального аккорда уговоров, что в таких условиях жить никак нельзя, Сан Палыч и Пан Саныч, так и быть, перебирались в общий дом.

На самом деле, интернет в этих краях – не самая необходимая в работе вещь. Жизнь учёного обычно делиться на два периода: полевого, где происходит сбор данных и образцов и вне полевого, в котором всё это дело обрабатывается. Так как биостанция относилась именно к первому типу, на ней было всего лишь две точки этого заветного ресурса: компьютер в основном доме и угол в ночевальне. Сетевой закуток представлял из себя небольшую столешницу с несколькими высокими деревянными барными стульями. Именно там Лев Игнатьевич в данный момент активно рылся по тайникам научной стороны интернета. Сначала он попытался найти информацию на англоязычных ресурсах, но в них ни о каком похожем существе никто не знал. Далее поиски продолжились уже на ломано-переведенном китайском языке. По результату тоже ничего. С одной стороны, Игнатьевичу, конечно, всё это мировое незнание было на руку. Значит, он первый прикоснулся к чему-то настолько неизведанному. С другой стороны, этот же факт наводил ужас на его до сих пор пульсирующую голову. Любая неизвестность интригует и пугает, но Комаров прекрасно понимал, что начинать изучение ему нужно с подробного описания особи.