Муля (Самуил) М*ов был старше Олички на семь лет. У этого красивого и тихого кудрявого юноши не было кисти правой руки. Обычно, когда его начинали расспрашивать, предполагая геройские подвиги Гражданской, он скромно, не входя в подробности, отвечал, что ранили его в Красной Армии, но в первом же бою, поэтому повоевать и совершить что-нибудь славное ему так и не довелось.

Муля лгал – он лгал из осторожности. Руку ему, шестнадцатилетнему, отрубил пьяный петлюровец во время глуховского22 еврейского погрома в 1918 году23.

Самуил Соломонович М*ов был из семьи небогатой. Отец его держал в Глухове дровяной склад. У Самуила было два брата – Саул и Герц, – и младшая любимая сестра Рива.

Рива-то знала, что и как случилось с рукой брата. От нее узнала и Оличка, очень с ней подружившаяся. Но дальше это знание не пошло. Потомки Мули и Олички узнали правду только в период горбачевской перестройки, когда старики давным-давно уже покинули наш суетный мир.

Рива дожила.

Муля и Оличка поженились в 1931 году, уже в Ленинграде. В 1932 у них родилась дочка Инна, а в 1940 – лопоухий мальчик Толик. Оличка расцвела, превратилась в настоящую красавицу. Ее рисовали художники – и на этих портретах видна личность: твердая, бескомпромиссная и щепетильная. Муля был тихий болезненный человек, язвенник и сердечник. Левой своей единственной рукой он управлялся превосходно, завязывал шнурки и варил себе по утрам манную кашу. Он обожал жену, не сводил с нее глаз, слушался ее всегда и во всем.

Потом случилась война.

В 1941 году Оличка с детьми отправилась в эвакуацию. Они ехали много суток, под бомбами, мамы поили детей болотной водой, процеженной через марлю. Муля остался работать в Ленинграде. В том далеком сибирском селе, где волею случая оказалась Оличка, правильно оценили ее характер и репутацию. Мать двоих малолетних детей работала полтора года председателем колхоза. В блокадном Ленинграде, где уже ели павших лошадей и трупы, язвенник Муля поимел разрыв желудка. Его вывезли из города по Дороге Жизни – по льду Ладожского озера.

Послевоенная жизнь этой семьи почти утратила романтику. В 1951 году мальчик Толик уронил на пол домашний бюст товарища Сталина, и отбил бюсту нос. Семья оказалась в ужасном положении: бюст без носа в доме был пропуском хозяев на тот свет, выброшенный же бюст без носа был, наверное, двумя такими пропусками. Глухой осенней ночью пламенная синеблузница Оличка пешком – пешком! – выбиралась за город с Васильевского Острова. В сумке у нее, завернутые в десяток газет, качались отдельно – товарищ Сталин и отдельно – его нос. Ужасные улики были закопаны в гнилую землю пригородных болот.

Муля работал главным бухгалтером небольшой сапожной фабрики. Оличка работала в исполкоме, в госбанке и в архивах. Ее, с официально оконченными семью классами, отличала исключительная аккуратность и грамотность. Как следствие блестящего домашнего обучения. Кроме того, она умела молчать. Многие годы Оличка, сохраняя верность идеалам своей коммунарской юности, блюла аскетизм даже в самых дорогих сердцу красивой женщины мелочах: она не пользовалась косметикой. Темно-рыжие роскошные оличкины волосы начали седеть, когда хозяйке едва перевалило за двадцать. В среднем возрасте Оличка стала белая-белая, ее обрамляющие молодое яркое лицо волосы обрели тот самый цвет, который называется «седой, как лунь»24 – серебристо-белый и ровный, без всякой пегости.

В отличие от Самуила, который растерял связи с семьями братьев, осевшими где-то на Украине или погибшими там в войну (любимая Рива не в счет, с ней связь сохранялась всегда), Оличка поддерживала письменную связь с сестрами – с Москвой, Горьким