– Иногда жутко хотелось остаться в собственном сне. Не возвращаться в реальность, где всё иначе. Вспомни: наверняка у тебя бывали такие сны, после которых ты чувствовала некоторое разочарование. Возвращаясь в реальный мир сожалела о том, что тут всё не так. И даже жалела о том, что приснился счастливый сон.

Я кивнула – бывало и такое.

– Вот и у меня бывало. – грустно улыбнулся Дан. – Постепенно я понял, что не стоит жить прошлым. И потому сны программировал иные. Без участия тех, кто остался в другой жизни. Что-нибудь тихое и спокойное. Природное. Или же созвездия, среди которых потом и гулял, разглядывая их, изучая. Иногда заходил в гости в сновидения к разным людям, болтал с ними. Они думали, что это просто сон и не придавали моему появлению большого значения. А иногда я просто перемещался мысленно в свою лабораторию и работал.

Я покачала головой. Всё-таки Хронос неисправим.

– Да, я трудоголик, и горжусь этим! – согласился мужчина.

Я осмотрелась по сторонам. Солнце уже наполовину показалось из-за горизонта, посылая тёплые лучи. День в этом сне обещал быть жарким. Практически идеальное место. Очень спокойное, но такое красивое! И красок-то всего ничего: белый песок, светлое дерево веранды и дома, сияющее золотом лучи и самые синие в мире небо и море. Если бы не солнце, позолотившее воду, я бы не смогла угадать, где заканчивается одно и начинается другое.

– Здесь так хорошо. Тепло, солнечно, ясно. Тебе подходит. – кивнула я. – Почему же во вневременности вечно пасмурно? Только ли из-за того, что энергии тратится меньше в таком режиме?

– Не только. Спасибо – приятно, что ты думаешь о тепле и солнце в контексте со мной. Но на самом деле, Саша, я совершенно иной. Уже давно не солнечный мальчик. И даже не знаю, был ли им.

– Был. Я тебя, конечно, тогда не знала… Но уверена, что был. У тебя улыбка солнечная и добрая.

– И очень очаровательная! – не преминул подчеркнуть Хронос, улыбаясь. – Но это было очень давно. Теперь же я просто уставший человек. Пасмурный и дождливый.

– Но и в твоём вневременном лесу иногда появляется солнце.

– И сам я порой нахожу силы ещё пожить. Спасибо тебе, девочка. В последнее время искра жизни теплится во мне только благодаря вам: тебе, и всей нашей семье.

– Рады стараться. Ещё бы так постараться, чтобы тебе уходить не пришлось…

– Нет. Надо. Я устал. Тут же дело не только в закончившейся энергии. Я устал от воспоминаний, снов и мыслей. Я покоя хочу.

– Понятно. – кивнула я. – Ты его заслужил.

– Я надеюсь на это…

Помолчав, я снова огляделась.

– Интересно, а это место есть в реальности?

– Было. Мы сидим на веранде моего дома из прошлой жизни.

– Ты же сказал, что не возвращаешься в прошлое во сне.

– Я не возвращаюсь к людям прошлого. Сейчас я здесь с тобой. От дома же остался только внешний вид. Его самого давно нет, и я даже не представляю его внутри. Ты можешь постараться зайти внутрь, но там ничего нет.

– Но есть что-то прежнее?

– Небо и солнце. Они всегда остаются неизменными. Как вечность.

– А море?

– Море течёт и изменяется. Как наша жизнь. Просто оно более бесконечно.

Держа нож у горла незнакомца, я наконец-то смог рассмотреть его. Седые длинные волосы, стального цвета глаза, абсолютно ничего не выражавшие. Брови и нос навевают ассоциацию с птицей – орлиные. Тонкие губы внезапно разошлись в улыбке и мужчина расхохотался. Интересно! Веселье его преобразило. У глаз появились добрые морщинки, выражение их сменилось. Сейчас передо мной сидел приятный в целом человек, от которого, кажется, просто невозможно ожидать чего-то плохого. В то же время, обладая достаточно развитым воображением, я могу представить его и нахмуренного, разозлённого… С таким не хотелось бы встретиться в тёмном переулке.