Когда я открыла их, оказалось, что я стою у самой кромки воды, а мои великолепные саночки, оставив след от полозьев, уходящий в реку, плывут далеко от меня уносимые течением.

Это было удивительное чудо!

Как я оказалась стоящей на берегу, а не в объятиях холодной реки? Кто буквально выдернул меня из глубоких саночек? Ведь они были настолько глубокими, что самостоятельно в один миг я бы не смогла из них выбраться.

Меня спас Бог!

Но в те мгновения происшедшего чуда я об этом не думала. Мне было безумно жаль уплывающих от меня новых саночек.

Я горько-прегорько заплакала, уныло поднялась в гору и ещё больше зарыдала от мысли, что мне «здорово влетит» за потерю такого дивного подарка. Вернувшись домой, я прямо в пальтишке забралась под нянечкину кровать и от пережитого горя крепко заснула.

Проснулась я от того, что меня извлекали из-под кровати.

Было много людей, которые громко говорили…

Я уже была готова к ужасному наказанию, которое должно было обрушиться на мою провинившуюся голову…

Но странно! Мамочка с няней со слезами обнимали и целовали меня.

Постепенно, приходя в себя, я поняла, что меня считали утонувшей, заметив отсутствие дома санок и след от полозьев на берегу. Сколько же страданий принесла я своим родным, пока меня ни обнаружили под кроватью…

А саночки выловили далеко от того места, где мы с ними должны были попасть в реку. Нам их вернули, зная, что таких красивых саночек больше ни у кого не было.

И всё-таки я была наказана: саночки у меня отобрали. И больше я их никогда не видела. А как жаль!

На другой день после этого происшествия меня сделали ученицей первого-«а» класса. Несмотря на то что ребятишки занимались уже три месяца, я влилась в «массы», как полагается.

К этому времени я хорошо читала, писала, знала и любила географию, да и просто была ужасно любознательной, поэтому учиться мне было не очень интересно. Я шалила, отвлекала детей, постоянно подсказывала, поэтому очень скоро получила от мамочки вразумительный и серьёзный аргумент:

– Почему ты, дочь учительницы, ведёшь себя плохо, тогда как должна быть примером для соучеников?

Я вняла.

И хотя ужасно хотелось шалить, я сдерживала себя и помогала заниматься тому, кто почему-то туго соображал.

Кроме этого я делала стенгазету и даже рисовала карикатуры.

Но до сих пор не могу понять: почему у паровоза, который летел в моей газете навстречу «светлому будущему», флаг был повёрнут в сторону движения, как вперёдсмотрящий? Я не могу простить себе этого, хотя тогда это никого не трогало.

Наконец у меня появилась подружка, которая училась со мной в классе. Только нас не сажали вместе, так как мы всё время разговаривали, – и нас прозвали «болтушками».

Подружку звали «Пашкой».

Пашка была бойкой, умной, но некрасивой девочкой: с мордашкой, испорченной многочисленными оспинками, с рыжими космами жёстких волос и такими же глазами. Но для меня она была самой лучшей и верной подружкой на всю жизнь!

Помню, что однажды она мне сказала:

– Ты мне сначала не понравилась: у тебя такие большие глаза и ресницы, как у коровы.

Дома я взяла – и ножницами остригла ресницы.

Учились мы обе очень хорошо, но шалуньями были несусветными. Мальчишки, зная наш характер, побаивались нас, заискивали перед нами и с восторгом включались в наши игры.

Мы «скакали» на сучьях берёз с деревянными шашками в руках и бились с «буржуинами». Чаще всего в наших играх я была «Ворошиловым», а Пашка – «Будённым», и каждая командовала своим «полком». Мальчишки, безусловно, подчинялись нам. И ужас, сколько мы «истребили» буржуинских белогвардейцев!