Каждое утро мы с мамочкой бежали купаться.

У нас была своя маленькая купальня – часть берега, окружённая кустами лозняка, скрывающих нас от посторонних взоров. Но купаленка была коварна: через метр воды от берега она сразу переходила в глубокий омут. Хорошо умеющая плавать мамочка обычно сразу ныряла с берега, а я осторожно спускалась в воду сразу по грудь. Когда мама подплывала ко мне, я забиралась на её спину, и она перевозила меня на середину реки с отмелью, с чистейшим песочком и прозрачной водой. Там я барахталась столько, сколько мне разрешалось мамочкой.

Однажды, став посмелее, я уже немножко научилась плавать, решила я покупаться около бережка в ожидании мамы, которая осторожно спускалась с горы.

Дно было скользким – и, каким-то образом поскользнувшись, я почувствовала, как что-то засасывает меня в глубь тёмного омута – я со страхом увидела над собой зеленовато-мутную воду. Каким-то страшным усилием воли вырвалась я из этого жуткого плена. Выскочив из воды, испуганная, стояла я у берега, вцепившись во что-то руками, но ничего не сказала подошедшей мамочке.

Позже, когда я уже хорошо плавала, я самостоятельно переплывала эту опасную яму, но всегда помнила, что нельзя шутить с водой.

Я – по гороскопу – Рыба и очень люблю воду.

Много раз я чуть не тонула, но Бог и та же река спасали меня. Много было со мной опасных историй, происходящих на реках.

Обычно после купания мы пили чай в саду, из самовара.

Чай редко бывал сладким. Были голодные тридцатые годы, и сахар изредка давали, по талонам. Мамочка, шутя, говорила, чтобы мы «мешали ложечкой сорок раз». Мы мешали и больше, но чай не становился сладким, так и выпивали, заедая лепёшкой из ржаной муки. Мы никогда не капризничали: так жили все.

Правда мамочка иногда покупала молоко.

Тогда мы с сестричкой делали картошку «всмятку»: толкли варёную картошку, вливали туда картофельную воду и чуть-чуть забеливали молоком.

Летом можно было что-то съесть из сада, а что-то мы ели прямо с земли. Ели всё: и щавель, и «матрёшки», и белые сладкие концы осоки, выдернутой из воды, и липовые почки, и сосновые «пальцы». Чего только не ели! К осени было ещё лучше: поспевали горох, капуста, всякие ягоды и моя любимая бушма (о ней я ещё напишу).

Но я забыла описать своё зимнее приключение! Вот это был интересный случай!

Когда мы переехали в Дудино, мне на день рождения подарили необыкновенной красоты саночки – глубокие, с высокой спинкой, разрисованные, как мне казалось, волшебными цветами – я ещё никогда и не у кого не видела ничего подобного!

Саночки были сделаны из розового душистого дерева: по углам спинки были сделаны деревянные ручки в виде рожек, за которые было так удобно возить мои милые саночки! Я целыми днями любовалась ими, укладывала в них «спать» моих кукол… И, конечно, очень ждала прихода зимы, чтобы покататься на них с высокой горки, которая начиналась прямо от калитки нашего сада, спускаясь к реке.

Каждый летний день мы купались в нашей реке Уводь. Осенью она переполнялась дождями и становилась очень глубокой.

Однажды, когда мамочка вела в школе занятия, а нянечки не было дома, выглянув в окно, я с радостью увидела, что кусты и земля были покрыты белыми хлопьями настоящего снега!

Никто не мешал мне сейчас же исполнить моё самое заветное желание!

Я быстро оделась, схватила свои драгоценные саночки и, выбежав за калитку, тут же забралась в них с ногами. Они почему-то сами заскользили вниз. Снег старался залепить мои глаза, и я не сразу поняла, что санки уже стремительно летят по горе прямо в реку, ещё и не думающую замерзать! Когда я поняла, что сейчас случится со мной в этой страшной чёрной воде, я закрыла от ужаса глаза…