Нет. Конечно, он прав. Мне нельзя вернуться. И отказавшись от его предложения, я поступлю неблагодарно. Ведь дядя такой ласковый, заботливый, приютил меня, накормил в ресторане дважды, провёл такую чудесную экскурсию. Он беспокоился обо мне с первых минут моего появления в его жизни. Так могу ли я отказать? Почему бы не попробовать себя на сцене, ведь я на самом деле неплохо пою и люблю это дело. Друзья часто просили меня спеть, и для гостей родителей я тоже пела по праздникам, я принимала участие в церковных концертах и любительских танцевальных соревнованиях.

– Хорошо, Аксель, я попробую себя на прослушивании.

– Вот и умничка, – он обнял меня, но быстро отпустил.

Мы добирались до кабаре «Дивная пташка» другой дорогой, которую я тщетно пыталась запомнить. В этот послеполуденный час второго буднего дня людей на улицах было нисколько не меньше. После того как я несколько раз оступилась и едва не угодила под колёса такси из-за того, что всё с тем же нескончаемым любопытством вертела головой по сторонам, Аксель крепко взял меня под руку и больше никуда не отпускал от себя. Но я всё равно продолжала удивлять его своим поведением, хотя сама не считала, что веду себя странно. Мы пришли на место неожиданно. Аксель провёл меня во двор к чёрному ходу.

– Уже пришли! – удивилась я, осматривая ничем не примечательный кирпичный фасад, пока внутри меня всё замирало от такого стремительного наступления грядущего. – А почему я не вижу вывески?

– Это же вход для артистов, Роза. Вход же с вывеской только для зрителей, чтобы привлечь их внимание к нам, – поспешил просветить меня родич. – У артистов, понимаешь, должна быть возможность спокойно приходить на работу. Или ты считаешь, что мы должны как и всякий наш посетитель проходить мимо кассы в вестибюль и оттуда расходиться по своим гримёркам?

Но я едва ли слышала его слова. Мне прежде не доводилось бывать за кулисами, и теперь я с нетерпением ожидала погружения в подлинный, а не сценический, мир артистов. Мы шли по длинному коридору мимо закрытых одноликих дверей, и Аксель кратко сообщал, что за каждой дверью находится. В основном были гримёрки или костюмерные. Здесь располагался девчачий мир актрисок, танцовщиц, стриптизёрш и прочих «леди». В другой стороне от сцены располагались комнаты отдыха для музыкантов, машинистов сцены и рабочих постановочных цехов, а официанты обитали рядом с кухней вместе с поварами, потому что «Дивная пташка» предлагала посетителям не только пикантные шоу, которые, как было заявлено на одной из афиш, бегло просмотренной мной по ходу нашего движения, самого взыскательного зрителя не оставят равнодушным, но и ужин, входящий в стоимость билета, с выпивкой за дополнительную плату. Однако сейчас тут никто не перевоплощался, артистический дух дремал. Только где-то одиноко тренькало пианино.

– Гарри сейчас репетирует, но будет аккомпанировать тебе. Он частенько приходит во внерабочее время. Знаешь, сюда всякий из нас может прийти, когда пожелает. Пусть в это трудно поверить, но босс долгие годы старался, чтобы все в кабаре чувствовали себя одной большой семьёй. У оркестра выходной, но для тебя так даже лучше, чтобы как можно меньше посторонних лиц… Да и мало ли что ещё… Глупо было бы вызывать сюда всех оркестрантов, – пояснил привычный к этому месту конферансье.