Я не сразу догадалась открыть окно, чтобы услышать последние мамины напутствия:

– Звони, если соскучишься. Если не понравится у дяди, в любой момент можешь вернуться. Никто не станет удерживать тебя в Нью-Амстердаме насильно. Мы не выгоняем тебя. Помни, ты всегда можешь вернуться домой.

Я вежливо улыбалась и кивала, но про себя решила, что под родительский кров не вернусь ни за что. Пока я жила в их доме, мне приходилось соблюдать определённые правила, но я больше не хотела жить по чужой указке. Я была решительно настроена на самостоятельное ведение хозяйства ещё четыре года назад, когда Джоэл сделал мне предложение. Не сложилось… Однако свободу я всё-таки обрела, и вновь возвращаться в подчинённое положение мне не хотелось. Я выросла. Мой путь разошёлся с теми, с кем я обитала все эти годы под одной крышей. Отныне моя жизнь принадлежала только мне.

В моё купе никто не подсел, и я порадовалась, что смогу устроиться с удобствами. Когда поезд тронулся, младшие бежали за вагоном, пока перрон не кончился. Мы махали и улыбались друг другу, слали воздушные поцелуи. Порой сёстры меня ужасно раздражали, особенно когда приходилось сидеть или заниматься с ними в ущерб собственным интересам, но сейчас мне было даже их чуточку жалко. Кто знает, доведётся ли им когда-нибудь побывать в крупном городе, и осмелятся ли они вообще оставить Средний Запад? К сожалению, ни Петуния, ни Лили не были мне особо близки, и я не думала, что стану сильно тосковать из-за того, что покидаю и их тоже.

То была первая ночь за долгое-долгое время, которую я провела спокойно, не поддавшись грусти, не пролив ни слезинки. Призрак умершего возлюбленного на этот раз не заявился незваным в мой сон.

А утром за окном была уже совершенно другая местность. Ландшафты Среднего Запада остались далеко позади, и всё, абсолютно всё было совершенно иным. Никаких необъятных полей, но большие особняки в предместьях, на мой взгляд, выглядевших уже почти городами, множество самых разнообразных зданий и машин, и построек и устройств современной цивилизации. Неутихающая жизнь – не то, что у нас. Я неотрывно смотрела в окно, поражаясь тому, с какой лёгкостью люди живут вдали от природы в своих искусственных каменных джунглях. В окрестностях Пратта почти все знали друг друга, мы были в курсе всех дел на соседних фермах и ранчо, а здесь люди наверняка не могут перечислить и всех соседей в своём высоченном доме. Одно только путешествие на поезде показало мне мир иной жизни. Что же станет со мной в самом городе? О крупных мегаполисах я читала только в книгах, а теперь вот в самом скором времени мне предстоит по собственной воле войти в запутанный лабиринт протяжённых улиц с головокружительной высоты зданиями, ощерившимися многочисленными окнами.

Когда поезд остановился, прибыв на Центральный вокзал, я взяла свои немногочисленные пожитки и ступила на перрон. Мимо меня сплошным потоком продвигалась живая масса – носильщики предлагали свои услуги, пассажиры спешили на свои поезда вместе с провожающими, а только что прибывшие устремлялись к ведомым им одним концам своего маршрута.

– Освободите дорогу, мисс, – услышала я позади голос и едва успела посторониться.

За мной следом спустился мужчина с большим багажом и, нисколько не растерявшись, живо призвал носильщика в форме. Повезло. Он-то знал, куда ему идти, я же – нет. Покрутив головой, я всё же пошла за своим соседом по вагону, да и люди, продолжая выходить из нашего поезда, направлялись в ту же сторону. Я была на правильном пути, раз не пришлось ломать голову над тем, в какую сторону двигаться.