– Я слышал, великий князь Константин Николаевич, уже не заикаясь о Средиземном море, попросил разрешения у государя послать хотя бы парочку крейсеров в Атлантику, в район Бреста. И знаешь, Серж, что ответил ему управляющий Морским министерством? «Государь не согласен на ваше предложение, он опасается, чтобы оно не создало неприятностей и столкновений с англичанами по близкому соседству с Брестом»! Яснее ведь ясного, что англичане блефуют – они сами до смерти боятся войны с Россией, поскольку в этом случае Германия немедленно нападет на Францию. И теперь за горчаковскую нерешительность придется платить кровью нашим солдатам на Балканах – кто знает, насколько затянется кампания без полноценного участия флота?

Война с Турцией стала главной темой споров, бесед, слухов не только в Петербурге, но и в любом городе Российской империи. Войну обсуждали все: и студенты в московских трактирах, и лабазные сидельцы, и приказчики где-нибудь в Нижнем Новгороде, и гимназисты казенных гимназий, и певчие церковного хора. И, уж конечно, война была в центре внимания только что выпустившихся из Морского корпуса мичманов, Карлуши Греве и Серёжи Казанкова. Это была война их поколения, их шанс начать карьеру морских офицеров со славных дел, их возможность послужить Отечеству. Как остро завидовали они мичману Остелецкому, получившему назначение в Севастополь и уже отбывшему к месту службы, пока они ждут приказов о назначении и вынужденно бездельничают в Петербурге! А дело меж тем затягивалось: в Адмиралтействе царил первозданный хаос, как в первый день Творения; приходилось неделю за неделей обивать пороги начальственных кабинетов, задавая один и тот же вопрос: «Когда?» «Погодите, молодые люди, – отвечали им. – Имейте терпение, видите, что у нас творится? Все бегают, как наскипидаренные, на уме одно – Балканы, Чёрное море! А вы пока отдохните, никуда ваши бумаги не денутся…»

Особенно переживал по поводу непредвиденной задержки барон Греве. Военный клипер «Крейсер», на который он был назначен на должность вахтенного офицера, застрял в Северо-американских Штатах на ремонте. Случись сейчас конфликт с Англией, именно «Крейсер» первым вырвется на судоходные линии, кишащие жирными британскими «торгашами». Но что от этого радости мичману Греве, если его самого к тому моменту не будет на борту?

Но всё когда-нибудь заканчивается. Бумаги о назначении наконец были получены. Они предписывали мичману Казанкову незамедлительно явиться на борт башенной броненосной лодки «Стрелец», стоящей в Гельсингфорсе. А вот мичману Греве, прежде чем вступить в должность вахтенного офицера клипера «Крейсер», предстояло ещё пересечь Атлантику.

– Как же теперь добираться до Филадельфии? – беспокоился за друга Серёжа. – Раньше всё было просто: из Одессы пароходом общества РОПиТ в Марсель, а оттуда в Америку, трансатлантическим рейсом французской пароходной компании. Но теперь война, Проливы перекрыты. Можно, конечно, по сухому пути: поездом, через Варшаву, в Берлин, а там и до Франции рукой подать. Но это сколько же времени уйдет!

Греве кивнул.

– Поспею как раз к шапочному разбору. Но, к счастью, в поезде трястись не придется: мне предписано сесть на пароход британского Ллойда, идущий из Санкт-Петербурга в Ливерпуль. А там рейсом какой-нибудь американской или британской судоходной компании за океан, в Северо-американские Штаты.

– Потеха, что и говорить! – хмыкнул Казанков. – Собираешься воевать с англичанами, но к месту назначения отправляешься через Англию, на английском же судне!

– Да будет ли ещё эта война… – отмахнулся барон. – Сам видишь: наше правительство и в особенности канцлер пуще смерти боятся раздразнить англичан. Так что шансов поучаствовать в боевых действиях у меня немного.