В средней школе маме нужно было выбрать, какой иностранный язык учить: английский или японский. Ее отец, после проживания в стране свободно говоривший по-японски, настоял на японском. Его впечатлила Япония, и он считал, что изучение языка поможет маме впоследствии получить там послевузовское образование.

Родители были сосредоточены на учебе, но про физическое развитие тоже не забывали, так что любовью к спорту я определенно обязан им. В университете папа участвовал в соревнованиях по прыжкам в высоту. По его рассказам, он был любимчиком публики, хотя часто оказывался самым низким среди спортсменов. А мама здорово научилась плавать. Но ее отец считал, что стабильной карьеры из этого не получится, и видел в плавании лишь способ поддерживать физическую активность. Мама интересовалась дизайном одежды и после получения диплома стала преподавать технологию текстильного производства в Тяньцзине. В Китае тогда действовала специальная программа: пятьдесят учителей отправляли в Японию для получения ученых степеней в области образования. Мама по предложению дедушки подала заявку, сдала сложный экзамен и прошла.

Теперь ей предстояло провести год в Японии. Вот только к тому времени они с отцом уже были женаты, а папу зачислили в Университет Южного Иллинойса в США. И он подумывал переехать в Америку вместе с мамой. Ей идея понравилась, хотя она вообще не говорила по-английски. Мама считала, что в США будет больше возможностей для учебы и роста, поскольку в Японии действовали более строгие ограничения в отношении студенческих виз.

В то же время она не хотела разочаровать своего отца и применила свойственную ей логику. Перед поездкой в Японию надо было еще пройти трехмесячное обучение. Мама сказала родителям, что в этот период подаст заявление на визу в США. Одобрят – полетит с мужем в Америку, нет – отправится в Японию. Вскоре ей дали визу – и все было решено. Папа прибыл в США в январе 1988 года, мама – в декабре.

Им было нелегко. Маме пришлось отказаться от мечты учиться дизайну одежды, а папа зарабатывал мало, поскольку был студентом. Потом в семье случилось пополнение – и с финансами стало совсем туго. Денег на курсы английского не осталось, поэтому мама решила учить язык самостоятельно.

В детстве сестры говорили с родителями на китайском (сохранились видео), а с поступлением в школу переключились на английский. Поскольку Элис и Дженис стали общаться друг с другом на английском, мама начала лучше его понимать. По ее словам, так осваивать язык было несложно, ведь дети используют простые слова. Мама училась вместе с дочерьми по детским образовательным передачам. Она настаивала, чтобы дома мы все говорили по-английски, потому что это ей помогало.

Когда моему старшему брату Тони было около пяти лет, мама записала всех на субботние уроки китайского в местной китайской церкви, чтобы мы не разучились на нем общаться. Но потом Тони стал участвовать в шахматных турнирах, которые совпадали с уроками по времени. И занятия китайским в итоге пропускал не только он, потому что вся семья ездила с ним на соревнования. Элис и Дженис тоже начали играть в шахматы, и мама поняла, что без уроков китайского можно обойтись. Мы до сих пор немного понимаем устную речь, поскольку родители между собой общаются на китайском, а с нами – на смеси китайского и английского. Когда Дженис было 11, а Тони – восемь, родители отправили их в Пекин в летний шахматный лагерь вместе со сборной Китая. Задумка была в том, чтобы они развили не только игровые, но и языковые навыки, а также поближе познакомились с китайской культурой. Всего через несколько дней Дженис и Тони уже общались с другими шахматистами и тренерами.