Алек вздрогнул – в тепле его начало неудержимо клонить ко сну:

– Есть немного, – он провел рукой по лицу, стараясь взбодриться, но это не помогло, – Неделя выдалась тяжёлая. Да и после ночной смены почти не удалось поспать.

– Тогда допивай чай и ложись, я постелю тебе на диване.

– Не стоит, я могу и на улице, я привык, – Алек вяло пытался возражать, но потом сдался, усталость взяла свое. Ему хотелось только одного – вытянуться на ровной поверхности и дать отдых измученному телу.

Он с трудом добрел до дивана и пару минут спустя крепко спал. Старик потушил свет, оставив только настольную лампу над рабочим местом, укрыл гостя пледом, а сам долго возился с красками и инструментами, листал новые книги, с наслаждением вдыхая их неповторимый запах. Давно он не пополнял свою библиотеку, которую собирал с большим тщанием всю свою сознательную жизнь. Большая часть книг осталась в городской квартире, а в своё новое обиталище он перевёз только избранные тома, изрядно потрёпанные, но от этого ставшие ещё милее. Эти книги были его старыми друзьями, они прошли с ним все испытания, которых, видит бог, выпало на его долю немало.

За окном завывал ветер, погода стремительно портилась, а в доме было тепло, царили покой и тишина. Захар, сполна насладившись новыми приобретениями, вытащил наброски, над которыми работал уже несколько дней. Рисунки, пока очень схематичные, были не в присущих ему тёплых тонах; он никак не мог забыть то, что предстало его глазам неделю назад – густое золото заката, щедро отражённое гладью озера, лодка, фигура человека, застывшего в восхищении перед великолепием весеннего вечера, соломенное кольцо камышей, а за ними – строгие силуэты деревьев. Захар успел обдумать композицию, цветовую палитру, но не был до конца уверен в них, и отложил работу. Ему хотелось узнать получше главного героя будущей картины, но тот не впускал его в свой мир. Алек вроде бы поддерживал беседу, но позже, когда Захар прокручивал разговор у себя в голове, оказывалось, что тот умудрился ничего о себе не сказать.

Старик какое-то время пытался сосредоточиться на пейзаже, потом не выдержал, и рискуя разбудить гостя, устроился напротив него на табурете с блокнотом. Мягкого света от настольной лампы вполне хватало, чтобы было видно лицо спящего. Захар простым карандашом стремительно набросал портрет Алека – ему всегда было проще понять людей, которых он рисовал. Он не знал, как его новый знакомый отреагирует на это, поэтому решил не показывать то, что получилось. Вполне довольный своей работой, Захар закрыл блокнот и спрятал его под стопкой бумаг. Наброски тоже убрал с глаз подальше – в самый нижний ящик стола, и лишь потом отправился в свой угол, который громко величал опочивальней. Засыпая, он слышал гул ветра и стоны деревьев – непогода разыгралась не на шутку.

***

Алек давно так крепко не спал. Может, отсутствие городских шумов сыграло свою роль, или же он просто вымотался до такой степени, что проснулся только к полудню. Он привык подниматься рано, в четыре-пять утра, когда город большей частью был окутан предрассветной мглой и дрёмой. Но здесь, в этом домике на краю света, его тело и разум расслабились. В первые минуты после пробуждения он не мог понять, где находится, но потом вспомнил, как ехал в темноте по узкой лесной дороге. Приподняв голову, он сразу почувствовал перемену, произошедшую во внешнем мире. Алек встал, подошел к окну и изумлённо застыл – крупные снежные хлопья лениво падали с небес, и судя по тому, как согнулись ветки под пушистыми шапками, это продолжалось не первый час. В доме было зябко, печь успела остыть. Алек вернулся к дивану, взял плед, завернулся в него и вновь подошёл к окну. Снегопад завораживал – можно было часами смотреть, как медленно опускается белый занавес, хотя порой казалось, что это ты плавно возносишься куда-то в невидимую высь. Сугробы лежали нетронутые, если не считать тонкую цепочку следов, уже присыпанную свежим слоем снега – Захар выбрался подышать воздухом. Алек посидел, устроившись на широком подоконнике, но потом голод заставил его направиться на кухню. Он быстро приготовил нехитрый завтрак, выпил кофе, взглянул на часы – уже наступало время обеда. Дом остывал, и Алек решил наведаться в сарай за дровами, заодно нашёл лопату и очистил двор от снежных заносов. Растопил печку, поставил чайник, который закипел как раз к возвращению Захара. Тот ввалился в дом румяный от мороза, с горящими глазами, весёлый и довольный.