Кристина, посмотрев на звёзды довольной парой глаз, шепнула вслух, – повторюсь, но иногда мне кажется, что всё, что мы делаем и что переживаем вместе – это затянувшийся сон. Я так боюсь проснуться и очутиться наедине с собой, в холодной смятой постели. Без тебя.

Сокольский, наслаждаясь звуками стихии, шелестом воды, разглядывая далёкие звёзды и созвездия, приобнял Кристину ещё крепче и ответил тихо. – Это не сон любимая, это реальность. Хотя то, что мы делаем и проживаем день ото дня, для кого-то может и показаться безумным путешествием под апрофеном, или больной фантазией. Не бойся засыпать и просыпаться, я буду рядом с тобой. Ну а когда меня не будет рядом, знай, я мысленно с тобой.

– Я смотрю на Анабэль, и у меня сердце сжимается от того, что в душе она испытывает, глядя на нас, на своего брата с Софи, на Антона с Екатериной, на Макса с Настей, на Олега и Марию, на все пары, которые счастливы. – Тихо и грустной интонацией выдала Кристина, прижавшись к юноше ещё сильней.

Сокольский сам вспомнил те года, когда он, приходя домой в пустую квартирку, бросал излюбленную коричневую кожаную сумку под стол, переодевался и бежал туда, где есть люди, где есть возможность наконец-то встретить ту пару глаз, в которую будешь смотреть с превеликой радостью. Перебирая моменты переживаний и грусти, тоски и душевного крика, он, сейчас сжал ладонь Кристины и шепнул, – я тебя люблю!

И после этого юноша стал целовать девушку, распаляя страсть в себе, и в ней, идя к определённому желанному процессу.

Поблескивающая во мраке плавными формами стремительная яхта Peregrinus неслась вперёд в ночи по водам Тихого океана, глобальной несокрушимой стихии, перед которой меркло абсолютно всё на этой земле.

Электронно-механическое компьютерное существо с высокотехнологичным разумом по имени Прометей трудилось в чистой прохладной лаборатории, напичканной оборудованием, взаимодействуя с ним на цифровом уровне связи.

Анабэлла Берковская, беззаботно распластавшись на широкой кровати чётко посередине, тихонечко сопела, обняв мягкую подушку, блуждая в подсознании, рассматривая компиляцию картинок.

В эти моменты, на верхней открытой палубе, на её полированной поверхности, накрытой одеялом и укрывшись под простынёй, протекало буйство чувств и нежности. Скинутые в порыве неистовой, но нежной страсти немногие вещи валялись у столика неподалёку.

Лишь шум воды, далёкий гул моторов за кормой, шелест порывистого ветра, отблеск от половинки Луны и мерцание мириады звёзд были свидетелями того, что творилось между любящей друг друга парой.

Багамские острова.

Полдень.

Закрытый для всякого гражданского доступа ухоженный пляж аккуратно заворачивал в небольшую подковообразную бухту с вытянутым на белых сваях причалом для яхты и прогулочных катеров, живописную и уединённую, наполненную теплейшей бирюзовой водой.

Со стороны океана весь остров был защищён коралловыми рифами не только от волн, но и от акул. Однако имелся безопасный канал для судов, пролегающий между лесов кораллов, возле которых кишели стаями пёстрые рыбы.

Сам остров буквально утопал в сочной пальмовой листве и яркой, благоухающей разными цветами растительности. Единственное, что освежало состояние тела при климате плюс тридцати градусов по Цельсию, так это нескончаемый бриз, дувший со стороны великой стихии.

Роскошный фешенебельный особняк скрывался от глаз в тени высоких пальм, а его надёжно охраняемая территория раскинулась на целый гектар. То тут, то там можно было заметить службу безопасности, крепышей с автоматами наперевес, прогуливающихся под тенью шелестящей пальмовой листвы в самых обычных гавайских шортах и футболках. Помимо чёрных автоматов с длинными глушителями их так же отличали от обычных туристов чёрные очки на глазах, довольно таки нехилое телосложение и гарнитура в ухе для связи между собой.