Кристины рядом с ним не оказалось, и было подозрительно тихо вокруг. Шелковистые бледно–кофейные покрывала, как и весь тон спального гарнитура, валялись на полу. В правой руке под подушкой почему-то был зажат пистолет, а другая кисть без дела свисала с края кровати.

Резная с вензельками тёмно-коричневая дверь в спальную комнату резко отворилась. Сокольский, лежащий в одних цветных труселях резко вскинул перед собой угольно чёрный пистолет с глушителем.

Уютную спальню кофейных тонов, погружённую в полутёмную атмосферу с прохладным воздухом, сразу же взорвал двойной девичий смех.

– Глянь на него, не иначе как майор Пронин! – еле выговорила Кристина, держась за живот и хватая ртом воздух от продолжительного смеха.

Анабэлла, смеясь и покачивая головой, ответила, – надо было это снимать!

– Винишком балуетесь с утреца? – спросонок бросил Сокольский, не понимая причину жизнерадостного смеха брюнетистых особ.

– Всё в штатном режиме! Просто выглядишь ты сейчас отменно! – отмахнулась рукой Кристина, и, усмиряя долю позитива, продолжила. – Вставай, умывайся. Завтрак на столе, а у нас с Бэль после недолгого изучения последних данных созрела идея!

Сокольский, щелкнув предохранителем, запер пистолет. Откинув его на смятую простынь, он буркнул, взъерошив волосы, – желудок сам себя сейчас съест!

Приняв бодрящий тело и прогоняющий остатки желанного сна прохладный душ, Сокольский покинул ванную комнату, от потолка до пола устланную кофейным мелкоразмерным кафелем с позолоченными деталями сантехники.

Юноша вышел в гостиную комнату исключительно в жёлтых шортах с босыми ногами. На загорелой спине проступили синяки от вчерашних пуль, ударившихся о бронекостюм, и Кристина, с болью посмотрев на них, поинтересовалась. – Как самочувствие?

– Как у суслика после зимней спячки, – облизнув губы, бодро ответил Сокольский, смотря на гору поджаренных креветок, лежащий в листьях салата, политых соевым соусом. – Давайте вещайте, пока я буду беспощадно уничтожать это до безобразия аппетитное блюдо.

– О! Кто-то сегодня встал с правильной ноги? – пошутила Анабэлла, и, подмигнув Кристине, добавила, сидя вместе с ней на диванчике перед журнальным столиком, попивая зелёный чай из фарфоровой чашечки. – Итак. Мы проверили твою версию, как только проснулись. Переслали всё Прометею, он проанализировал данные и почти полностью согласился с тобой. Одной неопределённостью остаются символы, стоящие рядами в центре острова Кауаи.

И далее Бэль повернула лэптоп дисплеем к Сокольскому. Тот, устроившись в кресле, уже наложил себе в тарелку добрую порцию поджаренных креветок.

Ничего не может быть лучше с утра, чем порция реального белка!

Кристина, извернувшись на диване, дотянувшись до желанного места, щёлкнула кнопку на продвинутой музыкальной системе, стоящей рядом с диваном на длинной низкой тумбе. Из дюжины миниатюрных динамиков, расставленных по всему номеру, тотчас полился объёмный звук мелодичной и ритмичной музыки.

Сокольский, глядя на увеличенное изображение острова и символы, с виду простые, походящие на сложенные спичечные палочки, пережевывая морской продукт, ответил. – Есть производная или начальная от какой-нибудь письменности?

– Неа, – ответила Кристина, покачав головой в такт ритмичной музыки. – Прометей перелопатил все языки мира, схожесть есть с древнегерманскими рунами, китайскими иероглифами, где используются прямые линии. Но в рунах они совершенно иные, а китайский единичный символ сложнее и имеет большую насыщенность линиями, чем этот один.

– С братом связывалась, что он об этом думает? – промямлил Сокольский, обращаясь к Анабэлле, включая мозги и соображая, что же это за насечки, символы, идущие явным текстом.