Если подумать, чем спокойней был город, тем меньше он нравился Джею. В Пустоши тишина и теснота часто означали засаду, чутье обострялось само по себе. А в городе оно не работало – не на кого – и Джей только зябко передергивал плечами.

В городах Вольных почти всегда было шумно. Цитадель и вовсе как будто не спала, каждое мгновение напоминая развороченный улей. Тишина стояла только в имперских городах. В Столице, как мельком обмолвилась Джейд, и вовсе ввели комендантский час. Впрочем, проверять, так ли это и действует ли до сих пор, Джей не стал. Столицу он ненавидел всей душой. К сожалению, ранг Командующего в прошлом заставлял являться туда примерно раз в год, заполнять глупую отчетность, обновлять прошивку аппаратуры, подставляться под сканер Системы… Джей опять передернул плечами, теперь больше от отвращения. К счастью, улочка вывела уже к дому Дэрри, и ненужные мысли понятливо ушли прочь вместе с тихим щелчком замка.

– А мама тебя покусает! – с порога встретила Лисичка и с удовольствием повисла на шее. Любовь к себе этой девчонки Джей объяснить совершенно не мог, потому просто терпел. И радовался, что большую часть времени либо ее нет дома, либо занят он сам. – Но у нее не остлые зубки, так что не бойся!

– У нее тяжелая сковородка, – фыркнул Джей. – Дай-ка я сапоги хоть сниму. Тебе спать не пора?

– А я не хотю!

– А как же мама и сковородка?

– А она тебя ругать будет! – счастливый ребенок все же отпустил шею и теперь вился рядом. Мелкие рыжие кудряшки, почти как у матери, весело подпрыгивали на каждый шаг. – А я буду молчать и меня не заметят. Бе-е!

– Язык не показывай, – фыркнул Джей, отвесив мелкой подзатыльник. Раньше казалось, что Лисичка пошла скорее в отца, но теперь в ней слишком уж явно узнавалась Лиза. Или это потому, что Дэрри как-то остался в стороне от воспитания и позволял любимой дочери почти все в пределах разумного?

– Джелли плишел! – вместо ответа Лисичка радостно оповестила весь дом, отбежала подальше, опять показала язык и исчезла на кухне: – Плишел-пришел-плишел!

Джей только вздохнул и в очередной раз подумал, что девчонку пора бы научить выговаривать «р». Всегда. Быть желе ему надоело.

– Ага! – на кухне, как ни странно, нашлись все. Будто только его и ждали. Но если на лице Хаука явно читалось беспокойство, Лизы – тщательно сдерживаемое недовольство, то Дэрри буквально светился от радости: – А я говорил! Ты где был, у Рамзеса? В Акуде? Тут еще есть арена, но она далеко.

– В Акуде, – ухмыльнулся Джей. Если он не меняется, так и его учитель – тоже. Впрочем, раньше им случалось шляться отдыхать и вдвоем. – Гекату твоего встретил. Мерзкий же тип.

– О? И чего хотел?

– Компенсации за выбитый зуб и печенье.

Хаук удивленно вскинул брови, но ничего не сказал. Лиза и вовсе не поняла, и только Дэрри расхохотался в голос. Видимо, такая «официальная» компенсация смешила и его: и хочется, и колется, как говорится. Был бы Геката действительно обижен за несчастного староверца – давно собрал бы своих и встретил Джея на улице, заставив побегать по местным кварталам. В конце-то концов, пусть Джей хоть сто раз Командующий, во время травли десять на одного он поступал как все нормальные люди: делал ноги. Во всяком случае, в городе, когда по другую сторону баррикад стояла простая толпа идиотов.

В Пустоши показывать спину зачастую было нельзя.

Но там и ставки были другие.

А в городах его с удовольствием гоняли по всем закоулкам. С трудом загоняли в тупик. Из последних сил, едва справляясь с тяжелым от бега дыханием, пытались как-то «научить уму-разуму», взаимно отхватывали по зубам и расходились. Иногда расползались. Пару раз Джей все же ночевал у патрульных или медиков. Зато не один, а в крайне неприятной компании.