Однажды мне это надоело, я ему и говорю: «Что вы сидите»? Он отвечает: «Я испытываю к тебе такую страсть, что не владею собой. Взгляну на твои руки и весь дрожу». Я, мягко говоря, не ожидала такой откровенности. Но даже не это поразило меня, а то, какой у него был при этом вид. Представьте себе отстраненные водянистые глаза и лицо замороженной рыбы. И эта рыба с вами разговаривает. Открывает рот, шевелит губами – маленькими белыми рыбьими губами, – смотрит как будто на вас, а как будто и не на вас, и страдает. Она говорит, что ей мучительно больно, что я жестокая, потому что не замечаю ее боли, и если так дальше будет продолжаться, то у рыбы разорвется сердце.

После этого первого разговора он перестал молчать, и начал мне понемногу о себе рассказывать. У него были сплошные неудачи с женщинами, он пробовал с одной сожительствовать, но ничего не вышло – женщина оказалась корыстной и злой мегерой. Родители не понимали его, денег не было, работа осточертела.

Потом вдруг признался, что ему нравится молодой парень, сотрудник по работе. Рыба постоянно хочет быть рядом, говорить с ним, чувствовать его. Когда удается заглянуть этому парню в глаза, у него будто солнце в сердце поселяется, ему и работать хочется, и жизнь кажется не такой бессмысленной. А когда видит меня – на сердце тоска и мрак, но сладкий мрак, затягивающий, и он разрывается между нами.

Иногда Рыба просто молчал, а в конце дня говорил: «Как ты меня измучила», – после чего поднимался и уходил.

Он был невыносим в своей унылости, но под конец все-таки подхохмил. Ходил он так примерно год, а потом говорит: «Я знаю, что ты не будешь со мной (ему понадобился год, чтобы понять это), тебе нужен совсем другой мужчина, не я. Но, может, ты согласишься за…» – и называет сумму.

После этого он исчез. Но это был еще не конец наших отношений. А конец их был столь непригляден, что даже неловко рассказывать.

О нет, мои пациенты и наполовину не так расстроены, как этот несчастный Рыба.

Он тогда исчез, и надолго. За это время я успела познакомиться с Олегом. Однажды мы пошли за город, на природу. У нас не было цели, мы просто гуляли. Дошли до самой балки, а в балке у нас есть одна отличная полянка, очень красивая. Представьте небольшой холмик, закрытый со всех сторон деревцами. И вот мы взбираемся на него, и видим там… Рыбу. Он сидит на корточках и поджаривает на огне курочку. Вид у него был жальче жалкого – даже поздней весной, в мае он выглядел замороженным и несчастным.

Чтобы не нарушать его лирического одиночества, мы хотели сразу же развернуться и уйти, но Рыба уже заметил нас. Он сказал: «Пожалуйста, оставайтесь! Вы мне совсем не помешаете. Напротив, когда я шел сюда, я сожалел, что у меня нет компании, с которой я мог бы разделить эту курочку». Мы остались. Я не стала делать перед Олегом вид, что не знаю Рыбу, и представила их друг другу.

У нас не было с собой ничего, а у него было вино, хлеб и курица. Мы уже проголодались и с удовольствием поели его курочки и выпили вина.

Рыба начал рассказывать о своих проектах. А, нужно сказать, он был всегда в проектах, которые никогда не осуществлялись. То он доверялся не тем людям, то его обманывали, то вдруг он разуверивался в одной идее и тут же перескакивал на другую. У него была мания – заработать много денег, и множество вариаций, как именно это сделать. Когда бы он заработал много денег, ему казалось, он станет другим человеком, и у него начнется другая, полная счастливых приключений, жизнь.

После того, как Рыба изложил свою очередную идею по зарабатыванию миллионов, Олег не жестко, но мало-помалу начал разбивать его планы, объясняя, почему они не осуществятся. Рыбе это не понравилось. Он заскучал, скуксился и, наверное, подумал, что зря угощал нас курочкой. Он ушел первый, попрощавшись с Олегом за руку. Олег потом долго плевался – он заметил, что вся рука у Рыбы была в бородавках.